Безмолвная - Константин Лёр

это может быть вызвано амнезией, и делаю скидку. Но в дальнейшем, такое, неподобающее поведение, может ей сильно навредить, — обращается представительница министерства к моей спасительнице, представившейся Ли ЁнСо, когда первоначальный шок, от прочитанного на экране, проходит. Та, кивает головой, выражая согласие.

— Я, непременно займусь её образованием и воспитанием. Можете на меня положиться!

— Хорошо, пусть будет Ли ЛиРа. Датой рождения запишем 18.02. Возраст… — женщина запинается, переводит на меня взгляд и внимательно разглядывает. — … Возраст согласно медицинской карте, четырнадцать лет.

«Нифига себе, вот вам и „пусть привыкают“. Да они полностью проигнорировали мои слова. Как будто, я — пустое место! И что это за новость, про опеку? Меня усыно… то есть, удочерить хотят? А потом, ещё и воспитывать, в лучших традициях Корейской нравственности? Кажись, моя фантазия где-то не там свернула»

Делаю ещё одну попытку настоять на своём.

[Простите, но, моё имя Лира Торн! И я не соглашалась ни на какую опеку. Мне она не нужна!]

— ЛиРа-ян, ты хочешь оказаться в подготовительном центре? Там, условия куда хуже, чем в приёмной семье. Ты — несовершеннолетняя, а это значит, что тебе, по закону, положена опека. В противном случае, через три месяца тебя не выпустят оттуда. Могут, даже, депортировать обратно. Ты этого желаешь? Я запишу, как хочет эта ачжумма. Когда ты достигнешь совершеннолетия, сможешь самостоятельно сменить фамилию, на любую другую. Например, возьмёшь фамилию мужа.

Собираюсь написать всё, что думаю насчёт её предложения, но вовремя спохватываюсь.

«В чужой монастырь, как известно, со своим не ходят. В конце концов, какая разница? Если, вредные тётки хотят „Ли“, пусть так и будет. Убеждать их в обратном бессмысленно, судя по всему. Всерьёз они меня не воспринимают»

— Значит так, — между тем, продолжает чиновница, обращаясь к ЁнСо, — документы на агасси будут готовы дня через два. Я дам вам знать. Потом, идите в службу опеки, оформляйтесь и можете забирать ЛиРу из больницы. Конечно, как только врач позволит. И, не забудьте оформить пособие на неё.

Конец шестой главы.

Глава 7

Сегодня меня выписывают. Давно пора. Не скажу, что безумно рад событию, но и скучать по больничным застенкам не буду. На душе лёгкая тревога и волнение. Ещё бы! Одно дело, мир за окошком, а другое, своими ногами прочувствовать. Есть же разница⁈

ЁнСо приехала со своим мужем, невысоким, пожилым дядькой, казавшимся ещё ниже, из-за вечно сутулой спины. Многочисленные морщины делали его лицо невероятно фактурным, а мутноватый взгляд и отёки под глазами, выдавали любителя «зелёного змия». Звали дядьку — ВонХо.

ЁнСо привезла с собой ворох всевозможной одежды и несколько пар обуви, оказавшейся мне малой. Вышли из положения с помощью медсестры, заглянувшей в процессе примерки. Она, глянув на мои мучения, быстро вышла, и, через несколько минут, вернулась, держа в руках пару новых кроссовок на размер больше, чем моя стопа. Откуда они у неё и кому предназначались, женщина умолчала.

ЁнСо, предварительно, выставив любопытного супруга за дверь, словно наседка, не отходила от меня ни на шаг, пока я разбирался что и куда. Трусики и маечка из хлопковой ткани, футболка, тёплые колготки, которые, сначала были мною проигнорированы. Увидев такое пренебрежение здоровьем, ЁнСо чуть ли не крик подняла, потребовав их надеть. Ничего не оставалось, как, глубоко вздохнув, смириться с неизбежным. Колготки, из-за моих кривых рук, никак не хотели налезать, пришлось женщине вмешаться. Сверху, втиснулся в узкие джинсы, тоже оказавшиеся короткими, прикрыл голые щиколотки плотными носками с вышитыми на них цыплятами, и надел кроссовки. А заключительной частью гардероба, стали толстый свитер, с высоким воротником, пёстрая вязаная шапочка и ядовито-жёлтый пуховик на синтепоне с глубоким капюшоном.

«Как будто, на северный полюс собираюсь» — думал я, пока заботливая ЁнСо, взяв за плечи, вертела меня из стороны в сторону, рассматривая наряд на предмет, — хорошо ли сидит? Сидит хорошо. Я, едва мог двигаться запелёнатый в такое количество слоёв одежды. Казалось, ещё немного, и начну вариться в собственном соку.

ЮВон ловит нас внизу, в холле. Влекомый делами, он не успел зайти в палату, попрощаться, и сейчас, спешит наверстать. Моя опекунша, завидев приближающегося доктора, как-то странно реагирует на его появление. Тянет меня за рукав куртки, пытаясь выдворить на улицу, и сама поспешает покинуть помещение. Но, не тут-то было. Встаю как вкопанный, с твёрдым намерением попрощаться с отличным и приятным человеком.

— ЛиРа-ян, вот, возьми, — протягивает он мне солнцезащитные очки, и обращается к ЁнСо. — Нунним, девочке нельзя появляться на улице днём без очков. Из-за отсутствия в организме меланина, ультрафиолет очень опасен как для её кожи, так и для глаз. Для них — особенно. Даже непродолжительное облучение способно повредить роговицу. Вплоть, до слепоты. Запомните это, и постарайтесь не допускать появления ЛиРы на солнце без защиты.

ЁнСо кланяется доктору, благодаря за заботу. Таращусь на это представление, не зная как поступить, но выразительный взгляд женщины, брошенный на меня, подстёгивает соображалку. Кланяюсь вслед, испытывая при этом, неловкость. Ну, не приучен я поклоны бить. Для меня это дикость, граничащая с варварством. А у Корейцев, оказывается, в порядке вещей.

ЮВон, снова протягивает, уже другую, руку, в которой держит знакомый девайс.

— Вот, возьми. На первых порах пригодится, пока не обзаведёшься своим. Тогда и вернёшь. Я отправил на него анкеты. Их хватит на месяц. Обязательно заполняй каждый день, и отправляй мне на электронную почту. Адрес там есть. Потом, я пришлю ещё. И обязательно выучи сурдо язык, он пригодится в дальнейшем. Курсы бесплатные, и ты легко сможешь на них записаться. Если будет что-либо беспокоить, пусть ЁнСо-сии сразу мне звонит, номер я оставил, или, приезжайте. Рецепты на лекарства, которые тебе необходимо принимать, и мазь для заживления шва, я выписал и отдал нунним. Не забывай про них.

Доктор тепло улыбается мне. Улыбаюсь ему в ответ, борясь с подступившим к горлу комом и предательской сыростью в глазах.

— Аньёнхи касэйо, ЛиРа-ян!

[Аньёнхи кэсэйо, ЮВон!]

* * *

— ЛиРа, ты очень невоспитанно вела себя с доктором. Так нельзя.

Отрываюсь от созерцания, проплывающего за окном, пейзажа, перевожу взгляд на салонное зеркало, в котором отражаются глаза ЁнСо. Не нахожу в них ни капли иронии.

«Интересно, а как я должен вести себя с человеком, проявившим максимальную заботу в отношении меня? Сказать, что ЮВон сам попросил называть его по имени, а за время, проведённое в больнице, между нами установились