Эволюционер из трущоб. Том 10 - Антон Панарин

о том, как бы сложилась судьба Империи, если бы меня ещё в пансионате убили? Имперский гвардеец обрёл бы способность поглощать доминанты. А ещё у такого, как он, имелся бы безграничный доступ к трупам, которые Империя с радостью оставляет после себя.

Думаю, такой боец очень быстро превратился бы в чудовище, которое невозможно остановить. А потом он определённо задался бы вопросом: «Почему я прислуживаю Императору? Ведь я сильнее, чем он и все абсолюты вместе взятые!». А дальше кровь, разрушения, гражданская война и смена власти. Безусловно, текущий Император тот ещё тиран, но был бы новый владыка лучше? Ответа на этот вопрос я не знаю.

Очевидно только то, что на захвате власти в Империи он бы не остановился и принялся воевать со всем миром. Знаете, что забавно? Да то, что я планирую сделать примерно то же самое. Да, чтобы остановить войны, мне нужна сила. Власть. Однако, пути достижения цели будут сильно различаться. Я не собираюсь развязывать войны ради присоединения куска земли. Есть более изящные способы. Один из которых я весьма скоро опробую в деле.

Через пять часов наш вездеход с горем пополам добрался до села Плеханово. При виде дорожного знака, у меня на лице тут же возникла улыбка. Помнится, в прошлой жизни была группа с подобным названием. Песни исключительно матерного характера, но было забавно. А ещё забавно то, что в Плеханово дорогу разворотили снаряды, а раскисший снег превратился в такую грязищу, что вездеход засел намертво.

— Ну же! Давай, падла! — крикнул Егорыч, ударив по рулю кулаком.

Вездеход ревел, но вылезать из грязищи не собирался.

— На меня не смотри. Я сразу сказал, что выталкивать колымагу не стану, — открестился я, видя, как майор бесится.

— Червь! Нас пожрал Червь⁈ — заорал, проснувшись, Феофан.

Безумные глаза бегали по салону вездехода, пытаясь отыскать крупицы кошмара, пожиравшего его разум.

— Батончик? — спросил я, протянув парню пару шоколадок.

— Не откажусь, — сказал Илья, подставив массивную лапищу.

— Куда⁈ Сладости только для детей. Для таких амбалов, как ты, припасены только сломанные носы, — рыкнул я и Илья тут же сложил руки на груди, обиженно пялясь в окно.

О боги, как же мне нравится его доставать.

— Чё сели? Пошли выталкивать, — буркнул Евсей сидящий рядом с Максимкой, взявшись за дверную ручку.

— Да погоди ты, — остановил его я. — Сейчас разберёмся. Я призвал из хранилища рацию и нажал кнопку. — Приём. Михаил Константинович вызывает Кунгур. Приём.

Рация зашипела и через мгновение в ней послышался голос Барбоскина:

«Ш-ш-ш. Михаил Константинович! Рад слышать. Как всё прошло?»

— Восхитительно. Сидим в луже и возмущаемся, что вы дороги не чистите, — усмехнулся я, идя на волне общения с Ильёй. — Тьфу. В смысле, пришли в село Плеханово пару вездеходов с сопровождением. Я с гостями из Верхнечусовского поселения. Нужно, чтобы вы нас вытащили.

«Ш-ш-ш. Вас понял. Через пятнадцать минут будем на месте. До связи, ваше благородие», — попрощался Барбоскин и в рации воцарилась тишина.

— Ваше благородие, — передразнил меня Егорыч. — Не соврал, видать, — майор потёр бровь, весело глядя на меня.

— Выходит, что так, — хмыкнул я.

Как и обещал, Барбоскин прибыл ровно через пятнадцать минут. Без лишних приветствий подцепили наш вездеход и потащили в Кунгур. На въезде в город нас встретили воронки от снарядов.

«Ш-ш-ш. Пока вас не было, на город напали. Ничего серьёзного. Около двух сотен наземных тварей. Покрошили их без проблем», — сообщил Барбоскин, поняв, что эта картина вызовет вопросы.

— Ни хрена себе. Две сотни тварей — это «ничего серьёзного»? — присвистнул Евсей. — Мы бы при таком раскладе без потерь бы не обошлись.

— Поэтому я и предлагаю вам перебраться в Кунгур. Вместе жить веселее, сытнее, а главное — безопаснее, — сказал я, подмигнув старику.

Вездеходы проехали по улице Блюхера, пересекли Преображенский мост и двинули в сторону центра Кунгура. Мы миновали своеобразный забор, сделанный с помощью магии Земли, а также сгоревшей техники. Маги создали каменный барьер, а сгоревшую технику порезали на куски, создав из них острые шипы, вмонтированные в стену. На стене стояли дозорные, вооруженные пулемётами и снайперскими винтовками.

Единственное, чего не хватало, так это ворот. Но и их в ближайшее время должны доделать. Сейчас же вместо ворот красовался проём, в который мы и въехали. По сути, этот проход давал тварям лишь один путь для наступления, чем они с радостью пользовались. Огромной толпой ломились в трёхметровую дыру, где их угощали свинцом.

Кстати, асфальт был залит свежепролитой кровью, а значит, твари вполне могли прорваться в город и натворить бед, если бы их оказалось больше. Не вовремя затеяли строительство стены. Да и можно ведь было на ночь поставить каменную заглушку, перекрыв проход. Так. Думаю не о том. Уверен, Барбоскин знает, что делает, и ворота отсутствуют неспроста.

Вездеходы остановились на улице Просвещения, где нас встретил Гаврилов вместе с Юрием. Юра, как всегда, улыбался, а Станислав Карлович с подозрением посматривал на наших гостей. Подойдя ближе, Гав тихонько спросил так, чтобы слышал только я:

— Пленные?

— Скорее, гости. Нужно всё им показать, рассказать. Провести по каждому закоулку, а после они уже решат. Будут нашими добрыми соседями или же вступят в наш род? — пояснил я.

Из вездехода выпрыгнул Барбоскин и тут же попал в захват Егорыча. Старый майор неуловимым движением сблизился со старшим лейтенантом и выкрутил тому руку за спину. Гаврилов дёрнулася, чтобы утихомирить деда, но я его остановил, так как Егорыч далеко не дурак, да и на его лице сияла улыбка. Правда, Барбоскин скорчился от боли и уже потянулся к оружию.

— Рядовой Барбоскин! Почему щёлкаете клювом⁈ Враг повсюду! Соберитесь наконец! — рявкнул майор, а после отпустил руку лейтенанта и сдавил его в крепких объятиях. — Ха-ха-ха! А ты, смотрю, выжил! Чертяка! Рад тебя видеть, Тимофей Евстафьевич.

Увидев Егорыча, Барбоскин замер с разинутым ртом. Но майор тут же ударил пальцем по подбородку бойца, от чего зубы того щёлкнули, когда рот закрылся.

— Смотри, ворона залетит, — усмехнулся Егорыч.

— Егор Егорович… — прошептал Барбоскин, расплываясь в улыбке. — Как вы…? Я думал…

— Что я тебе говорил? Солдат должен быть уставшим и сытым. А думы следует оставить начальству, — нравоучительным тоном произнёс Егорыч, засмеялся и похлопал по плечу Барбоскина.

— Вообще-то, Тимофей Евстафьевич уже не