Надлежащий подход - Ирина Сон

пришла расплата – от пережитого стресса поднялась температура и разнылась голова, хотелось выпить чего-то соленого и холодненького. Руки и ноги лежали вялыми кусками мяса. Рана тяжело пульсировала болью. Я бы лежал и лежал, но нужно было прикопать отрезанную кожу, грибы и куда-то деть нож. Лезвие после огня почернело, так что вернуть его на кухню было нельзя.

Под утренний звон колоколов я вышел к кустам, похоронил дракона с ножом и как раз думал, как бы избавиться от тряпок со следами крови, когда мимо прошла Зденька. Она увидела меня, сидевшего под кустом, и удивленно остановилась.

– Лим? Что ты делаешь? Ты что-то бледненькая какая-то…

Я тяжело вздохнул, обернулся и показал ей полевые цветы, которые собирал в качестве прикрытия. Пахли они приятно, росли везде. Девушка и цветы – ничего удивительного. Девушки всегда любили цветы. Вот и Зденька не удивилась.

– Цветы?

– Цветы, – повторил я, ткнул в окно своей комнаты и зарыл нос в букет.

– А, в комнате поставить хочешь, – догадалась она и просияла. – О, сейчас! Сейчас я тебе такое принесу!

И убежала в Дом мудрецов. Я удивленно посмотрел ей вслед и, сообразив, что она наверняка зайдет ко мне, поспешил к себе, чтобы спрятать тряпки.

Не успел. Зденька пришла, когда я заталкивал их в пакет.

– Лим? Ты почему не отвечаешь? Лим, открой! Лим!

Я заметался, бросил пакет в шкаф, обернулся – и дверь распахнулась. Под моим обалдевшим взглядом в воздухе свистнул сорванный крючок. Хороший был крючок – хоть и деревянный, но толстый, а петельку держали гвозди. Но даже гвозди – и те не выдержали. Женщина увидела меня, прижавшегося к шкафу, и настороженно нахмурилась.

– Лим, что ты тут делаешь? Ну-ка, что там у тебя…

Она поставила на тумбочку красивую расписную вазу, сунула в неё цветы, надвинулась на меня всеми своими габаритами, мощной рукой отстранила, открыла дверцу и вытащила тот самый пакет с тряпками. Я уставился в окно, невольно прикинув высоту. Нет, это было глупо. Даже если выпрыгнуть, то из Крома Порядка уж точно не выбраться. Его со всех сторон окружают белокаменные стены. Да и с этой русской бабой, которая и в избу, и коня на скаку, вряд ли получилось бы что-то такое. С неё сталось бы на лету за ногу перехватить и назад закинуть.

– Ой, – вырвалось у Зденьки, когда она вытащила три влажных белых полосы со следами крови. – Так вот в чем дело… – понятливо протянула женщина. – Да и я дура, сама не подумала! Что ты смущаешься? Не надо, дело-то привычное. Пошли, отдадим их прачкам. Они тебе чистое дадут. Пошли, Лим. А потом в снадобницу зайдем, там настой делают хороший, сразу станет лучше…

Не переставая ворковать, она потянула меня за собой. Я на автопилоте пошел. Больная голова ворочала мозгами непривычно медленно. Зденька не удивилась, вопросов не возникло… Почему?

И только когда та протянула служанке пакет и велела дать еще женских тряпок, до меня дошло. Ой, я дура-а-ак! Совсем забыл, что у женщин кровопотеря – ежемесячная проблема!

От сердца сразу отлегло. От облегчения даже головная боль уменьшилась. А когда моя спутница притащила меня в снадобницу и выпросила у скучающей за прилавком послушницы настой, стало совсем замечательно. Я с интересом обозрел склянки на полках, снял банку с какой-то мазью, попытался понять по запаху, что там намешано, и так увлекся, что не услышал шагов.

– Девочке любопытно искусство изготовления целебных снадобий? – с интересом спросил меня скрипучий голос. – Лим Тэхон, не так ли?

Я подскочил и чуть не выронил банку от неожиданности – сутулый старичок в зеленом, волосы которого давно перекочевали с макушки на подбородок, выскользнул из неприметной боковой двери и подкрался совершенно неслышно.

– Пересвет Людотович! – подскочила Зденька вместе со мной. – Что за привычка пугать?!

Пересвет рассмеялся тихим дребезжащим смехом. Изо рта у него пахнуло смесью трав и гнили. Я невольно отступил в сторону и увидел за его спиной в соседней комнате стол с колбами, ретортами, перегонным аппаратом… Всё как по учебнику химии. Чего там только не было!

– Хе-хе-хе! Что поделать, люблю вытаращенные глаза! За женской настоечкой пришли? Правильно-правильно, – он закивал, голова на тонкой шее закачалась точь-в-точь как у того тигренка, который стоял в моей машине.

– Вы уж извините, но мы пойдем, – решительно сказала Зденька.

– Идите-идите. Но девочку ты приводи, умная она, снадобьями интересуется, это девочкам полезно… – старичок потер ладошки и снова меленько рассмеялся, бросая на меня хитрые взгляды.

– Ага, как-нибудь зайдет… – пробормотала Зденька и, крепко сжав мою руку, выскочила за дверь.

Я только и успел сказать местному коллеге: «До свидания».

Снадобница – интересное место. И травок с веществами там было очень много. Оборудование старинное, конечно, местами непривычное, но зато к кабинету прилагался учитель. Я понял, какое место в Кроме Порядка мне подошло бы лучше всего. Следующий этап плана обрел четкие очертания.

Глава 6

Рана болела. Рана кровила. Рана доставляла мне дикие неудобства. Даже снимать тату было не так мучительно, как лечить. Я панически боялся занести инфекцию и первым делом прогладил в прачечной все свои тряпки тяжелым утюгом.

Простерилизованный материал лежал в отдельном пакете, завернутом и скрепленном невидимками. Открывал я его исключительно чистыми руками. Поскольку в лабораторию снадобницы меня никто просто так не пустил бы, а лезть в непонятные препараты – самому себе вредить, лекарства пришлось изобретать буквально на коленке.

В качестве антисептика для раны я взял яблочный уксус. Даже не пришлось красть. Мне его спокойно выдали на кухне, стоило только донести до Зденьки крайнюю необходимость этого продукта для моих жестких волос и жирной кожи. Сначала хотелось добыть что-нибудь на спирту, но кто даст бутылку крепкого алкоголя иноземной пигалице?

Вместо мази мне по-прежнему служили подорожник и тысячелистник, которые я рвал вместе с полевыми цветами, отмывал, шинковал и накладывал на рану. Проверенные временем средства не подвели. Через неделю всё окончательно запеклось твердой корочкой – и я расслабился. Шрам, конечно, обещал быть ужасным. Но шрам – не тату, законом, насколько я понял, не возбранялся.

Пропажу ножа то ли никто не заметил, то ли не придал этому значения. По крайней мере, объявления так и не прозвучало.

И я спокойно посвятил себя учебе и поискам пути домой.

Итак, свою страну местные называли не Россией, а Росью, и говорили они на росском языке. Летоисчисление шло от сотворения мира, и я понятия не имел, сколько нужно