Противотанкист. Книга 2 - Алексей Дягилев

если бы не бойцы из 243-й стрелковой, которые заметив шевеление немцев, врезали по ним из максима с того берега реки. С первыми же выстрелами падаем на землю, поэтому запоздалые очереди пары фрицевских пулемётов, косят кусты и молодые деревца лесной опушки над нашими головами. Нас они не видят, стреляют наугад, поэтому отползаем левее, спускаясь в болотистую низину. Пехота по-пластунски разворачивается в цепь, а в нашу сторону летит Рабинович со связью. Ну, летит это громко сказано, потому что «рождённый ползать, летать не может», но двигается он на пузе очень быстро.

Обезопасив свою драгоценную тушку, от возможного её нафарширования свинцом, имею возможность оглядеться, точнее вслушаться в звуки перестрелки. От нас до гансовской засады, расположенной на той стороне дороги, поворачивающей под прямым углом, метров сто. Поэтому увидеть что-либо сквозь редколесье, а особенно сквозь кусты на опушке, практически невозможно. А вот пройди мы ещё полста метров, тут бы нам и карачун пришёл. Так что поить нам теперь пулемётчиков из 243-й чистым спиртом, до победы мирового пролетариата. К перестрелке подключился ещё один максим из-за речки, поэтому немцы перенесли огонь пулемётов на новых своих обидчиков. Мы, затаившись, не стреляли, только лишь взводный ведёт пристрелку целей, ориентируясь на звук. Наши охраняльщики, спустившись в низинку, двигаются к нам, и вместе заняв позиции по краю болотины, начинаем окапываться.

С полутора километров, отделяющих орудие от фрицев, выстрелы почти не слышно, зато разрывы осколочных снарядов, весьма ощутимы, так что опасаясь корректировщика, немцы разворачивают один пулемёт в нашу сторону, и на всякий случай, прочёсывают его огнём опушку, тем самым облегчая Ивану задачу, по их обнаружению и дальнейшему уничтожению. Лейтенант от пристрелки, переходит к подавлению цели, и минуты через две, после нескольких четырёхснарядных накрытий, пулемёт замолкает, а взводный, беспокоящим огнём, продолжает третировать гансов, стреляя через каждые 15–20 секунд. Минут через пять после уничтожения пулемёта, замечаем какое-то шевеление со стороны противника. Местность в ту сторону как раз повышается, так что движение, перебегающих среди редких деревьев зольдат, видно хорошо. От нашей лужи, по краю которой мы заняли оборону, до них меньше сотни метров, поэтому распределяем цели и готовимся открыть огонь. Пока Ванька занимается корректировкой, командовать парадом буду я, так что подпускаю отделение гостей метров на пятьдесят и, припав к прицелу своего ППД, командую.

— Огонь!

Наши позиции взрываются выстрелами самозарядок и пулемётов, я же стреляю одиночными, часто нажимая на спусковой крючок, взяв на прицел фрицевского унтера, разобравшись с которым, оглядываю поле боя. Федя, разделавшись с пулемётчиком, пресекает попытки охотников завладеть данным девайсом, у остальных успехи пятьдесят на пятьдесят, кто-то попал, а кто-то нет, поэтому переключив переводчик на автоматический огонь, начинаю гасить оживающие огневые точки. Особая точность сейчас не требуется, главное создать хорошую плотность огня, что у нас получается и, выжившие в перестрелке, начинают отходить. Удаётся это правда не всем, всё-таки два пулемёта в умелых руках, это не комар чихнул, так что двоих шутцев, оставшихся прикрывать отход, мы приземлили, и больше с той стороны никто не стрелял.

Зато со стороны перекрёстка, в нашу сторону потянулись щупальца очередей станкового пулемёта. Причём создавалось такое впечатление, что пулемёт находился метрах в полутора от земли, и рыл борозду за бороздой своими пулями, прощупывая наше месторасположение и подбираясь к нам всё ближе и ближе. Взводный скорректировал наводку, и в районе цели стали рваться осколочные гранаты. Вскоре вражеский пулемёт замолчал, но буквально через несколько секунд раздался звук мотора, и грёбаная боронилка заработала с новой силой, левее метров на двадцать.

— Так вот он какой, северный олень, — подумал я про себя.

— Лейтенант, это броневик! — кричу я во всю глотку, пытаясь перекричать звуки боя.

— Понял уже, — отвечает расположившийся неподалёку Ванька, и говорит в микрофон, новые поправки. В воздухе раздаётся противный свист мин, но слава богу войны, они рвутся в расположении противника. Правее и левее нас пробегают стрелки, а от реки доносятся, сначала ружейно-пулемётная стрельба, а потом частые выстрелы сорокапятки. Рёв мотора фрицевского пепелаца прерывается разрывом снаряда, а наше болотное сидение заканчивается, и мы, прихватив по пути трофеи, с тушек уничтоженных нами врагов, устремляемся в атаку. Движемся параллельно реке и, не видя противника, не стреляем, потому что крик «ра-а», уже раздаётся впереди нас. Поэтому на ходу меняем направление движения, поворачивая на сорок пять градусов влево, и переходим на быстрый шаг, кричать ура и материться не прекращаем, чтобы не попасть под дружественный огонь, следующих практически параллельным с нами курсом красноармейцев.

Когда выходим из леса на открытое место, командиры, из разбредшихся и перемешавшихся подразделений своих взводов, формируют цепь, и движутся вперёд на запад, прочёсывая лес, одновременно загибая правый фланг, чтобы изменить первоначальное направление с западного на юго-западное. Два стрелковых взвода уходят вперёд, а вот нашу артразведбанду, оставляют на месте.

— Вот что артиллеристы, — говорит нам ротный. — Отделение стрелков я вам оставляю, будет пехотное прикрытие для ваших орудий. Пушки установите на опушке леса метрах в четырёхстах отсюда. Когда мы будем штурмовать деревню Рысное, поддержите нас огнём. С вашей позиции до деревушки, судя по карте меньше километра. Ну и если противник будет отступать по дороге, то сами ушами не хлопайте, уничтожайте. Вторая пушка уже на подходе?

— Да. Товарищ капитан. — Отвечает Иван. — Как только мы пошли в атаку, я отдал соответствующие распоряжения.

— Ну, тогда действуй, лейтенант. — Взводный козыряет в ответ и начинает сыпать приказами.

В результате Ванькиных ценных указаний, идём вдоль дороги на юг. Мы с Федей топаем вместе с пехотным прикрытием, я за главшпана, поэтому движемся следующим образом. Четыре человека идут цепочкой вдоль опушки леса — справа от дороги, четверо — слева, впереди пулемётчики. Шагах в пятидесяти от нас, расчёт катит орудие по центру лесного пути, ну и замыкает наше построение, передок со снарядами. Остальные наши повозки обоза, остались пока на месте, ждать Задору с орудием, и догонят нас позже. Рабинович послан… Собирать связное имущество, брошенное им на месте нашей недавней обороны. Ну и заодно проинструктированный мною, насчёт более тщательного сбора трофейного имущества, с наших «пациентов».

Стрелять нам сегодня больше так и не пришлось. Позицию-то мы заняли и даже окапываться начали, но сначала над деревушкой взлетели две зелёных ракеты, а потом прибежал посыльный с приказом от ротного, прибыть в Рысное. Так что в полном составе взвода, уже в сумерках, приходим на место возможной ночёвки. Неужели получится поспать ночью?