Кто ты, Такидзиро Решетников? Том 9 - Семён Афанасьев

— Мы просто просим. Пока. — Хань ответил по-английски снова.

— Он справится, — уронил метис, имея в виду Огихару, и быстро направился к Вану.

Не отстать на этих каблуках было непросто, но Ута справилась.

Второй местный что-то сказал по-китайски.

— «Вы сейчас пойдёте с нами, не с этими людьми», — перевёл из-за спины дипломат. — Я снимаю, всё штатно. Работаем.

— Отойди на шаг, — скомандовал Уте Решетников по-японски и загородил Вана от соотечественников. — Вы что-то хотели ему сказать? — затем перешел на английский.

Серые куртки попытались обойти Такидзиро с двух сторон по дуге, что-то жёстко вещая опальному учёному.

Синхронный переводчик Огихара снова не зевал:

— «Никаких публикаций, интервью, постов. Мы не мешаем жить, мы просто помогаем вам не ошибиться снова. Немедленно отправьте их отсюда и следуйте за нами».

— Спасибо, Даити-кун. Я дальше сам.

Дипломат вместе со штативом и гаджетом на нём начал аккуратно перемещаться к машине, не прерывая съёмку.

Решетников развёл руки и оттолкнул китайцев от стоящего за спиной учёного. Те в первую секунду опешили, затем их лица жёстко изменились.

Уте стало страшно.

Такидзиро неуловимым стремительным движением избавился от пиджака KENZO и остался в той убогой спецодежде, которую ему выдали вместо нормальной деловой рубахи. Или посольство вот так над ним подшутило? — отстранённо подумала Ута. Идиоты, что ли? Ладно, паспорт не дипломатический, а служебный; но он же не по своим делам здесь. По их просьбе.

А в следующую секунду к ней пришло узнавание, да такое, что до оторопи в пятках.

Визуально на Решетникове была надета скромная, жёсткая, видавшая виды военная рубашка явно не первого срока носки. Цвет — хаки, выгоревший оливково-зелёный, даже ближе к песочному. Материал — грубая хлопковая ткань, плотная, почти как шинель. Крой — прямой, без лишних деталей.

Застёжка на пуговицах, закрытая планкой. Накладные карманы, два на груди, прямоугольные, с клапанами. На плечах — петли для погон.

Над левым нагрудным карманом, примерно там, где современные армии носят медали или именные жетоны, сверкал маленький металлический значок Хризантемы — золотистый, полтора-два сантиметра диаметром, точная копия своего брата на папке, которую Такидзиро передал назад Вану, не глядя.

Форменная рубаха ударных отрядов токубэцу ко:гэки тай , в других местах глобуса их ещё называли «камикадзе». Да, форма не современная, не сегодняшняя, к нынешним Силам Самообороны Японии отношения не имеющая — но такая узнаваемая, судя по вытянувшимся лицам встречавших Вана местных.

Решетников был прав, когда говорил, что Хризантему кое-где ещё очень помнят.

— Он никуда с вами не пойдёт, — на лице хафу за неуловимое мгновение откуда-то взялось…

Нужного слова сходу не нашлось. Непоколебимое спокойствие? Возможно. Но тогда это спокойствие не человека, а минерала. Скалы, стоящей на своём месте не одну тысячу лет.

— Кто вы такие? — продолжил светловолосый по-английски.

— Что это за одежда? — не по-хорошему ровно ответил вопросом на вопрос ближний серый.

— Та, на которую я лично имею право. Как и на это, — Решетников щёлкнул ногтем большего пальца по красной и жёлтой полоскам.

Нашивки числа и тяжести ранений? Ута напрягла память. Красная и жёлтая? Одно тяжёлое, одно лёгкое? ¹

— Вы сейчас не у себя дома. — Второй хань подступил вплотную вслед за первым. — Может и дипломатическая миссия не спасти. За такое.

Огихара, пятясь к машине спиной, добросовестно не прекращал съёмку.

— Предъявите документы, изложите свои законные требования — мы тут же подчинимся китайским властям. — Человек в потёртом хаки сделал шаг вперёд. — Пока что я вижу перед собой лишь неустановленных лиц, которые отказываются представиться официально и больше похожи на бандитов. Я встречаю друга из тюрьмы и от бандитов буду его защищать — любой ценой, чего бы мне это ни стоило. Если нужно — потом отвечу по всей строгости закона, от суда Китайской Народной Республики я не бегу. — Решетников достал из кармана зелёный служебный паспорт, раскрыл на первой странице и протянул вперёд. — Кто вы? Имена, звания, должности?

* * *

Почти там же, через некоторое время.

TOYOTA CENTURY неслась из восточного Пекина на северо-восток, в аэропорт Шоуду. Если всё нормально, короткая, напряжённая дорога должна занять буквально тридцать-сорок минут.

Время от времени машина нарушала правила и самым наглым образом злоупотребляла дипломатическими номерами.

— … но ассоциируется в Китае с самой агрессивной и болезненной эпохой японского милитаризма. Появиться в такой одежде, ещё и здесь — это жёсткая провокация, — Огихара старательно отвечал на её вопросы, заднее сиденье заняли переругивающиеся Такидзиро и Ван.

Вышедший из тюрьмы учёный, кстати, почти целую минуту после того, как серые ушли, стоял как столб. Обняв Решетникова, недавний узник лишь смахивал что-то из уголков глаз и отказывался двигаться с места.

— Почему они не предъявили документы? Официально, чтобы забрать его к себе? — Ута украдкой указала на заднее сиденье, стараясь, чтобы жест оттуда не заметили.

— Во-первых, оказались неготовы — на документы уйдёт время.

— Мы поэтому торопимся?

— Да. Во-вторых, частичный шок.

— Из-за простой рубахи? — в символизме Уэки понимала, но даже спустя это время случившееся казалось частью гротеска.

— Это не простая рубаха. Появиться так здесь, — Огихара выразительно вздохнул, — можно сравнить с появлением в немецкой форме СС в Иерусалиме. Понимаете, о чём я?

— Да.

— Это была очень мощная провокация. Встречавшим нас где-то замкнуло мозги напряжением — разрыв шаблона.

— Поняла.

На заднем сидении метис по третьему кругу непреклонно продавливал единственный, как он говорил, нормальный вариант:

— … паспорт эмитирован. Заберём по пути, нас ждут, всё готово. Их команды пройти не успеют, — небрежный взмах рукой назад за спину. — Через несколько часов вы в безопасности. Вашу родственницу из Гонконга вывезем в параллель — этим уже занимаются.

— Получится? — хань упрямо смотрел вниз и не торопился соглашаться.

— Даю слово. Пожалуйста, дайте согласие — развяжите мне руки.

— Для чего? Если, по вашим словам,