Юго-западное направление - Алексей Дягилев

зашлём нашу шпионку с крепким телом. Крайняя хата не только находится в конце улочки, но ещё и с двух сторон окружена лесом, а третья — северная сторона выходит на большой огород. Соответственно и мы занимаем позиции среди кустов и деревьев, Удальцов с Ростовым контролируют хозяйственный выход с запада, а мы с Андрюхой основной вход — с юга. Иванну раздели и отпустили спрашивать дорогу на Каменку, а дальше длинный язык её до Киева доведёт. Раздели не совсем догола, сняли только немецкую плащ-накидку и солдатский ремень с кобурой, а то с трофейным пистолетом на своём широком бедре она не так жалко выглядела, как в мятом сарафане.

— Долго там не задерживайся. Пятнадцать минут тебе на всё про всё. Хотя, если посадят за стол, не отказывайся, прояви уважение к хозяевам дома. Ну а ежели что плохое удумают, кричи, мы эту хату по брёвнышкам раскатаем. Когда выйдешь за ворота, то по деревне зря не шарохайся, пройди чутка по улице, сделай вид, что уйдёшь по дороге, и сигай в лес. — Напутствовал я разведчицу, прежде чем заслать на хутор.

— Может хотя бы тогда гранату дадите, товарищ командир? — Впервые за день заговорила со мной Иванна. А то, когда я ей что-нибудь говорил, она только кивала или мотала из стороны в сторону своей бестолковкой, да одаривала меня непонятными взглядами исподлобья. При желании в таких огромных глазищах и утонуть можно, но обстановка немного не располагает к романтике.

— Гранату не жалко. Только куда ты её засунешь? Или в руке понесёшь? — внимательно осмотрел я ладную фигуру спортсменки и сарафан без карманов.

— Да уж нашла бы куда. — Огрызнулась она и шмыгнула в кусты, выполнять задание, как я понял. Ну никакой дисциплины…

Ждём. Пока всё тихо, спокойно. Но время неумолимо бежит. Часики тикают, а Иванна всё никак не выходит. Вот уже прошло полчаса, мы и так опаздываем с возвращением, хотя если инфа того стоит, ничего страшного, подождут, солнце ещё высоко, а у меня есть план «Б». Ну, наконец-то соизволила нарисоваться. Вышла из ворот в сопровождении хозяев дома. Крепкий старик что-то поясняет, указывая направление и размахивая руками, сухонькая старушка стоит рядом, с котомкой, прижатой к груди. Вроде бы распрощались, бабулька отдала узелок и перекрестила нашу засланку, дед просто машет рукой вслед. Стоят, не уходят. А это хреново. Чем дальше комсомолка пройдёт по деревенской улице, тем больше вероятность нарваться, заметит кто-нибудь нехороший, и загремим под фанфары. И хотя расстояние между домами большое, но единственная улица, своей южной стороной примыкающая к лесу, совершенно прямая и просматривается из конца в конец, а ещё вдоль неё проходит просёлочная дорога и под острым углом отклоняется в лес, но это в самом начале деревни. И чем ближе к этому началу, тем меньше возможностей для маневра.

Иванна чешет вдоль по улице, а я, оставив Андрюху присматривать за стариками, крадусь за ней. Держаться приходится метрах в двадцати-пятнадцати от обочины, благо что опушка заросла густым кустарником и подлеском, так что не просматривается насквозь, да ещё комсомолка догадалась напевать песенку, и я знаю где она марширует. Двести метров, которые мы таким макаром прошли, оставили неизгладимые впечатления. А когда впереди по ходу движения раздался стрёкот мотоциклетного движка, я впечатлился ещё больше и, наплевав на маскировку, ломанулся ближе к обочине. Сквозь небольшой просвет вижу, как наша разведчица остановилась, задумалась, затем воровато оглянулась и юркнула в лес, прямо сквозь колючий кустарник. Я знал, что она заполошная, но настолько? Мало того, что вся поцарапалась, так ещё и застряла. С трудом выдёргиваю её из тернового куста и, схватив за руку, волоку за собой как можно дальше, уже не просто под рычание, а под рёв мотоциклетных движков. Самое хреновое то, что убегать нам приходится не прямо, а по биссектрисе угла между деревенской улицей и лесной дорогой, а чтобы выбраться из ловушки нужно проскочить те же двести метров. Вот это попадос.

Но есть бог на свете. Небольшая промоина в зарослях папоротника в которую я уронил комсомолку и накрыл своим телом. Как раз вовремя. Автоматные очереди неожиданно раздались в тишине леса, и пули засвистели прямо над нами, впиваясь в стволы деревьев. А вот это уже не попадос, а писец. Хрен знает, сколько там этих фрицев, и заметили ли они нас, но если начнут прочёсывать, то точно найдут. С отделением может и справимся, — а если там целый взвод? Покрошат нас в мелкий винегрет и вся недолга. Хотя, если фрицев мало, могут и не рискнуть. С дороги нас в траве не видать, если заметили, то только мелькающие фигуры на фоне деревьев. Берёзовые стволы контрастируют с колером моего маскхалата, а пёстрая расцветка сарафана Иванны даже с фоном не совпадает. При желании её можно принять за пчелу или бабочку, которая собирает нектар, но таких пчёлок-мутантов в природе не существует.

Оглядываюсь по сторонам и вслушиваюсь в окружающее нас пространство. В высокой траве ничего не вижу, зато слышу отчётливо каждый звук. На дороге рокочут движки мотоциклов на холостых оборотах, автоматчики тоже не замолкают, прочёсывают лес короткими очередями. И хотя пули проносятся мимо, не задевая, лежать всё равно не уютно. Да ещё комсомолка копошится внизу, пытаясь выползти из-под меня.

— Лежи, дура, не шевелись. — Шепчу я ей комплименты на ухо. — Фрицы услышат, гранату кинут, и тогда нас точно накроет.

Вроде вняла. Во всяком случае вошкаться перестала, замерла, хоть и напряглась вся. Ощущаю это не только душевными фибрами, но и другими частями своего организма. Я мог бы и рядом прилечь, но тогда нас точно заметят с высоты человеческого роста, а так может и пронесёт, примут за бугорок или кочку. Но если фриц просто так развлекается, я ему все кишки выпущу и мехом внутрь выверну. Свой автомат я даже не трогаю, лежит он в сторонке под рукой, и пускай так и лежит. Лязгнешь затвором и всей маскировке трындец, а для боя накоротке мне и «вальтера» хватит, который в ладони сжимаю. Гансы чего-то мудрят, движки заглушили и не стреляют. Минуту тишины что ли устроили? Непонятненько. А может решили обойти и отсечь от леса, а уже оттуда начать прочёсывать? Но там наши, прикроют. Завяжут бой, услышу и начнём выбираться. Нет. Снова постреливают со стороны дороги, значит очкуют соваться в лес. Мало их, потому и не лезут, знают, что окруженцы по лесам шастают и