Юго-западное направление - Алексей Дягилев

дошла, то с удивлением обнаружила, что там никого нет. Дураков нема, чтобы маячить на позиции, обнаруженной или раскрытой вероятным противником. Пребывать долго в прострации я ей не дал, а чуть выждав и не обнаружив хвоста, захватил в плен. Молча связал руки за спиной и повёл в штаб, многозначительно погрозив кулаком заинструктированным до слёз караульщикам.

Сначала я конвоировал задержанную как положено, идя в трёх шагах следом за ней, но так как она шла в мокром сарафане, который облепил её стройную фигуру, да ещё и бессовестно виляла бёдрами, то мой молодой организм не выдержал подобного издевательства, и пришлось идти рядом. Сразу стало легче, хотя мысли улетели куда-то в эмпирии.

— За что вы со мной так, товарищ командир? Ведь я же ничего плохого не сделала. — Спустил меня с неба на землю бархатный голос Иванны.

— А я не знаю, где ты была, и что делала. Может быть прямо сейчас нас окружают фашисты, а тебя заслали обратно, чтобы ты завела отряд в западню? — Выдаю я страшную военную тайну.

— Да как вы только такое подумать могли? — Остановилась и вспыхнула до корней волос отважная комсомолка, притопнув ножкой.

— А чем же ты столько времени занималась, покинув расположение отряда без разрешения? — давлю я на неё.

— Я в разведку ходила. — Тихо признаётся Иванна.

— А кого ты об этом поставила в известность? Или может приказ получила?

— Никого.

— Эх, дать бы тебе больно! — резко замахиваюсь я правой рукой и чешу затылок.

— За что? — сжавшись в комок, начинает хлюпать носом девчонка.

— За всё хорошее. И за неразумную инициативу в том числе. Была б моя воля, задрал бы тебе подол, и так отходил по заднице хворостиной, чтобы ты потом неделю сидеть не могла. Помнишь детство золотое и папкин ремень?

— Помню. — Невольно потирает свою упругую попку фигуристая спортсменка.

— Забудь о таком удовольствии. После допроса тебя наверняка расстреляют. — Обрисовываю я ей радужные перспективы.

— Но я же как лучше хотела. Для отряда старалась. За что меня расстреливать? — канючит Иванна.

— Да хотя бы за нарушение воинской дисциплины. Но это не мне решать. Я добрый, хоть и страшный сержант. Другие командиры старше меня званием. Поэтому расскажешь всё, без утайки, может и облегчишь свою участь. Идём! — Всё-таки не удерживаюсь и придаю я ей ускорение смачным шлепком. Хоть какая-то компенсация за мои сгоревшие нервные клетки и потраченное зря время.

Глава 6

Благодаря стараниям нашего блокпоста, удалось собрать (реквизировать) немного продуктов и сварить кашу из топора. Каша не каша, а лечебный суп из семи… получился, и хотя основными ингредиентами были дары леса и молодая крапива, но голодное брюхо набить удалось. Поэтому уже с наступлением сумерек все бойцы были не так чтобы сыты, но хотя бы накормлены горячей пищей. В результате проведённой разведки (наземной, воздушной, подводной и агентурной), удалось собрать сведения о противнике, расположенном в близлежащих населённых пунктах и выяснить, что самый слабый, но жирный гарнизон расположен в селе Прелестное. Там находился один из временных складов немецкой пехотной дивизии или полка, небольшой, но нам хватит. Основные сведения собрала всё же Иванна, она шарохалась по селу и пересчитывала немцев поштучно, за что чуть было не поплатилась при отходе. Кто-то из пьяных фрицев приметил красивую дивчину и решил с ней развлечься. Если бы рядом не оказалось реки, то Иванну наверняка бы поймали и наказали за сопротивление новой власти. Но она уронила своего нежданного кавалера в воду, а сама переплыла через речку в самом широком месте, скрывшись на островке. Затем уже перебралась в наш заколдованный лес, форсировав вплавь неширокий затон. Так вот почему она была вся мокрая, когда я её поймал.

Составленный командирами план ночных диверсионных действий был прост как два пальца об асфальт и рассчитан в основном на внезапность. Нужно было внезапно проникнуть в село, захватить мост через реку и склад, удерживать позиции некоторое время, а после экспроприации и дальнейшей утилизации склада покинуть населённый пункт. Имелся ещё вариант, бросить всё тяжёлое вооружение, форсировать речку и уйти в степь, но чем ближе к линии фронта мы подберёмся, тем больше будет вероятность нарваться на превосходящие силы противника, а прыгать с голой жопой на пулемёты слегка не комфортно. Начать операцию решили за час до полуночи, а пока провели подготовительные мероприятия. Проблему с военнопленными решили просто. Дали уркам ножи, и те их аккуратно прирезали на глазах у свидетелей. Потом ножи отобрали, а всех задержанных местных жителей отпустили. Но отпустили не просто так, а послали на станцию Бантышево через брод, с наказом держать язык за зубами и не соваться в заколдованный лес. Послали пешком, так как весь транспорт реквизировали в пользу бедных. Воров привязали к деревьям и оставили в роще. Захотят жить, перетрут верёвки и смоются, не захотят, туда им и дорога.

Отряд собрался и тронулся в путь, только оба стрелковых взвода напрямик через лес. Наш же взвод, вместе с обозом, вдоль северной кромки рощи вышел на большую дорогу между сёлами Петровка и Прелестное. Дорога пролегала вдоль юго-западной опушки и, проходя сквозь всё нужное нам село, устремлялась дальше, соединяя между собой все населённые пункты, расположенные на правом берегу Сухого Торца. Но так далеко идти нам было не нужно, неподалёку от околицы обоз остановился, а вперёд выдвинулась диверсионная группа. Впереди на лихом мотоцикле моя боевая тройка, на подстраховке Андрюхина, но пешком и чуть позади. Мы едем открыто, так как переодеты в форму полевой жандармерии (кожаные плащи, каски, очки, горжетки) и отвлекаем или привлекаем внимание, они прячутся по закоулкам, так как задача у группы другая. Я за рулём, Удальцов в коляске за пулемётом, лейтенант Корбут на заднем сидении, он в форме обер-фельдфебеля, так как знает много немецких слов, в том числе и пароль. Маскировочный чехол с фары я снял, мы же никого не боимся в своём тылу, а картинку подсветить нужно. А вот и пост на въезде. Аккуратные фрицы уже установили шлагбаум, ошкурив и покрасив свежеспиленную жердину, часовой топчется возле него, прикрываясь рукой от яркого света фары. Останавливаюсь метрах в пяти перед шлагбаумом, чисто случайно направив свет в сторону пулемётного гнезда, перегазовываюсь и переключаюсь на нейтраль.

— Хальт. Пароле. — Орёт часовой с карабином, пытаясь перекричать рёв мотоциклетного движка. Второй страхует