Мастер стихий 3 - Андрей Борисович Земляной

эфиротехников, явственно прослеживается Византийское наследие, и влияние Северо-Африканской традиции.» Ну не имелось ни у кого в достаточной степени изделий вышеозначенных территорий, а никто из владевших такими предметами, не спешил делиться.

Реакцию учёных — эфиристов можно было описать единственным словом «истерика». Рядом, вот буквально в двух шагах, лежали кучи артефактов, эфиро-техничеких изделий и амулетов, собранных за тысячелетия по всем континентам мира, и никто не желает делиться.

Сначала, как водится, учёные мужи, разговаривая через губу, соизволили предложить отдать им всё добытое, обещая поделиться результатами исследований. Может быть. Возможно. Когда-то в будущем. Но Елена, с которой их соединили, провела молодость в таких кварталах, где за словом в карман не лезут, и академики, участвовавшие в разговоре, узнали много нового, о том, как они были зачаты, с чьей помощью появились на свет и какие сексуальные перверсии характеризуют академическое сообщество в целом. Так же она предложила несколько затейливых экскурсионных маршрутов и мест где академики смогу поселиться.

Следом началась волна писем «уважаемых людей» в различные инстанции, и откровенных кляуз, лучшие места из которых, Кириллу присылали из МГБ, конечно без указания авторства.

Новостью для профессоров и академиков стало списание баллов социальной значимости за анонимки и распространение клеветы, но разум возмущённый продолжал кипеть и Кирилл, искренне потешаясь над потугами академиков, как-то организовал «Выставку артефактов и эфиротехнического антиквариата» под эгидой Комиссии по культурному досугу Верховного Совета.

Тысячи граждан страны ходили по коридорам «Культурно-исторического центра имени Шаляпина» разглядывая диковинные изделия мастеров всех времён и всех континентов, удивляясь мастерству и выдумке людей, а академики и профессура, пускала слюни, злобно глядя сквозь зачарованное бронестекло, на так и не состоявшиеся монографии, дома у моря, новые фонды, оклады и государственные премии. Всё это буквально валялось перед глазами, но никто не хотел переезжать из уютной квартиры с прислугой и благами, предоставляемыми столицей, в стылый, мрачный барак, со злыми и агрессивными зэками незнакомыми с уравнением Стокса — Гаврилова для параллельных эфирных потоков.

Поэтому пытливый ум учёных изобретал всякие способы изъятия собрания артефактов в свою пользу, но всё выглядело не только глупо, но и опасно для самих инициаторов. А они не желали подвергать себя опасности. И тогда какому-то супермозгу пришла в голову гениальная идея принять Смирнова в академическое сообщество путём присвоения ему звания профессора, а после вызвать на дуэль, согласно старинному, но не отменённому закону, разрешавшему дуэли учёным мужам наравне с офицерами. Для офицерского состава дуэли запретили, а для учёных забыли.

Ничего не зная о подстроенной ловушке, Кирилл получил письмо, отпечатанное на толстой бумаге, с золотыми вензелями и прочими виньетками с приглашением на вручение профессорского звания в МГУ, и лишь улыбнувшись закинул его в ведро, связался с секретариатом и в простых выражениях отказался от высокой чести, сославшись на то, что явно не чувствует в себе нужной учёности, усидчивости и желания ковыряться в помоях.

Офицеры МГБ, знавшие подноготную всей истории, даже попытались организовать некий спор, но против Смирнова никто не поставил и символической суммы, потому как эфирно-академическому свинарнику никто не доверял.

Но отказ Кирилла не остудил высокомудрых голов и наконец идейный предводитель сообщества, директор Института Эфиродинамики Академии Наук СССР и глава Эфирной Комиссии при Российском Круге, академик Булкин, придумал как ему показалось гениальный план, и в авторитетных информационных источниках массово грянули стати учёных и бескорыстно продажных журналистов о национальном наследии, которое прячет Смирнов от учёных собираясь неумелыми манипуляциями уничтожить ценнейшие находки.

Старенький профессор Игнатьев, преподававший Римское право, давно уже не занимался юридической практикой, но Елена с Кириллом, выставив зелье омоложения купленное за неприличные деньги у клана Жизневских, убедительно доказали, что пора дать «мастер-класс». И в публичном суде, резко помолодевший профессор и пять его учеников, давно трудившихся партнёрами крупных юридических компаний, не только разметали в брызги все претензии к Смирнову, но и подали встречные иски о защите чести и достоинства к десяткам людей начавших эту травлю.

Подали и выиграли.

А в Союзе Социалистических Стран России это серьёзная статья, и всем тем, кому не хватило баллов социальной значимости для перевода уголовной статьи в административную, пришлось менять климат и социальное окружение, переехав в места где встают, завтракают и работают по сигналу.

В этой относительно нервной обстановке вызов в маленький таёжный посёлок Еджыдъяг, выглядел простой формальностью. Добраться, посмотреть и доложить. Но Кирилл, на личном опыте зная, что не бывает простых заданий, а только недооценённые, собрал группу, и почти на повышенных оборотах, заставив всех экипироваться, поднял Гром в воздух.

Летели в молчании. Девчонки дулись на Кирилла, Елена насупилась на то. что её оторвали от изучения старинного изделия античных мастеров — эфиротехников, а Дмитрий, увлечённо читал какую-то книгу по комбинированным поражениям.

Но когда машина села на указанную в задании точку, все словно опомнились. Вместо поляны в лесу, армия расчистила небольшой аэродром куда на их глазах сели пара сверхтяжёлых вертолётов с десантниками и техникой, рядом торчали антенны мощного узла связи, а вокруг, куда ни глянь, суетились армейцы причём в полной боевой выкладке и экзоскелетах.

— Товарищи. — Генерал-майор в полевой форме с голубым беретом. Коротко козырнул и пригласил всех жестом пройти в штаб. — Первый сигнал мы получили от пилотов почтового аэролёта. Они заметили странное поведение жителей, и сразу доложили в МЧС, а те, действуя по инструкции сформировали разведгруппу из спасателей, эпидемиологов и эфиристов, — они вошли в один из контейнеров, превращённый в полевое сооружение, и завели в комнату без окон, разделённую бронестеклом, за которым безостановочно двигался мужчина в старых вытертых штанах, сапогах и грязном свитере на голове тело.

— Сергей Ефимович Зуб. Лесотехник, направленный на месячную практику из Сыктывкарского техникума. Поражён неизвестной мозговой инфекцией. На вопросы не отвечает, хотя ведёт себя достаточно осмысленно. Обслуживает себя сам, ходит в туалет, ест используя ложку и вилку хотя и совсем мало.

— А мы тут причём? — Спросила Елена, внимательно глядя на мужчину за стеклом.

— А вот. — Генерал протянул некрометр, направил на мужчину, нажал на кнопку, и стрелка прибора упёрлась в красный сектор.

Глава 7

Добренький денёк всем гикам и хракам, что угорают по Вершине, носясь по городу и в его окрестностях в поисках квестов. Я тут хочу похвастаться охрененной шкуркой, выбитой мной в квесте в Измайловском парке, где пришлось собрать почти десять мешков всякого мусора, пока не нашёл наконец ключ от ящика в подвале дома на Пролетарской.