Дисгардиум 7.2. День свободы - Данияр Саматович Сугралинов

Отбросив малодушные сомнения, я сосредоточился на текущем моменте.

Воздух свистел в ушах, мелькали номера последних этажей, сливаясь в горящую смазанную полосу. Снизу взметнулись руки Аваддона, и я на мгновение вошел в Ясность, чтобы уклониться, вышел… Снова падение, убыстрение и уклонение…

За пару метров до столкновения с землей активировал Полет и рванул к вратам. Аваддон тут же ударил Безволием, как тогда, когда все спустились на дно Провала, — я рухнул, потеряв контроль над телом, и покатился. Кувыркаясь, все равно умудрился сгрызть заранее зажатую в зубах монету из демонического золота, чтобы избавиться от дебафа, и снова взлетел, устремившись к вратам.

Я рассчитывал, пока неуязвим под Невозмутимостью, снять с босса побольше, но та почему-то не включилась, и тогда я врубил Ясность. Выдал полное Комбо в тянущиеся руки, и Внезапность сбила босса с ног. Теперь лапы демона не поспевали за мной, и я ворвался внутрь инстанса, бросил Духовные оковы и атаковал, удовлетворенно подметив, что конечности Аваддона укорачиваются, а значит, рейд доберется сюда без проблем.

Сняв около тридцати миллионов жизни с застывшего, еле двигающегося босса, я вышел из Ясности.

— … Преисподней! — вместо неразборчивого гула услышал я неискаженный голос Аваддона. — Наконец-то!

Демон резко вскочил, колоссальная фигура размылась, и он оказался надо мной. Протянул руку, чтобы схватить, и я, убыстрившись, уклонился и рванул в дальнюю часть просторной пещеры.

Аваддон метался за мной, я отвечал атаками и, уходя от захвата, перемещался и отслеживал происходящее за вратами. Наконец, за порогом замаячили силуэты союзников — настал момент истины, самое время воплотить задуманную подлость.

Я вошел в Ясность и рванул к ним, на лету покидая рейд. Все, теперь я один и сам за себя.

У порога на мгновение замешкался, и мне удалось хорошо разглядеть воодушевленные лица: сияющие азартом глаза, разинутые в боевых кличах рты. Первым несся Кетцаль, за ним милишники, последними — рейнджи и хилеры.

Они спешили мне на помощь, но им ударили в спину. Коба, рассеченный рукой-алебардой Деспота, выжил, но сгорел сразу, как только демон начал его заглатывать.

Я атаковал Кетцаля, который уже пересекал порог подземелья — Деспот не успел бы его убить. Мне хватило трех ударов, чтобы прикончить титана-разрушителя, после чего я убил Ану, Мейстера и Цветика. С остальными должен был легко расправиться соратник, уж слишком велико его превосходство над ними — около ста уровней.

Чтобы ускорить расправу, я вышел из Ясности, не сводя глаз с босса.

— Предатель! — донеслось сзади.

Не сдержавшись, я обернулся.

— Гори в аду! — пробулькал кровавыми пузырями Хеллфиш, нанизанный на вытянутое острие алебарды Деспота.

Потеряв концентрацию, я пропустил первый удар Аваддона. Невозмутимость так и не включилась, сходу снялось 16% жизни — и это при Устойчивости третьего ранга!

Но худшим сюрпризом стало другое — Отражение тоже не сработало! Защита босса как-то поглотила весь отбитый урон! Получается, здесь ни один Путь Устойчивости не работает?

Я нецензурно выругался в адрес разработчиков, скользнул в убыстрение, вырвался из пещеры, пролетел мимо застывшего Деспота и устремился вверх. К 660-му этажу персонаж вышел из режима боя, который можно было теперь начать заново. Лишь бы сработало!

Быстро восстановив жизнь, я снова полетел вниз, цепляя боковым зрением блинкующийся по этажам силуэт Деспота.

На подлете ко дну Провала мне навстречу снова потянулась демоническая длань и замедлилась, когда я ушел в Ясность и всмотрелся в цифры…

Сердце колотилось, меня терзали муки совести, но главного я добился: рейд был уничтожен, и объем жизни босса вернулся к шестистам шестидесяти шести миллионам.

* * *

Бой с финальным боссом Демонических игр, уже четвертый всего и третий за сегодня, но теперь уже точно последний, начался заново.

Стоило мне влететь во врата, ударило Безволие, меня выбило из Ясности, и я покатился по полу. Остановившись, начал грызть монету, освобождаясь от дебафа, и демоническое золото захрустело на зубах. Затем активировал Адскую стойкость, подарившую почти полный иммунитет к адскому огню на час.

Аваддон направился ко мне, каждый его шаг сотрясал своды пещеры. Остановившись в трех десятках метров, демон зарычал:

— Враг Преисподней! Наконец-то!

С хлюпаньем и чавканьем из пола выплеснулись фонтанчики бурлящей голубоватой субстанции, от которой по всей пещере растекся туман. Меня накрыло Оцепенение, и даже Освобождение было бессильно.

Однако босс не атаковал. В руке Аваддона появился чудовищный ростовой щит с прорезью, в которой маячила его морда.

— Что «наконец-то»? — спросил я. Видимо, общения с боссом было не избежать. — Наконец-то тебе надерут задницу?

— Дерзость похвальна, смертный, если за ней стоит сила. За твоей же — только глупость, раз ты явился сюда один, хотя я чую, что где-то наверху прячется кто-то еще… Слабый, но коварный, как любит мой князь Белиал…

— Юйлань? Она надеется, что я проиграю, и тогда она станет чемпионом без боя.

— Да, Гонг Эйниона уже прозвучал! — разъярился демон. — Мне ее не достать! Последняя выжившая будет названа «чемпионом» другими смертными, но ее звание будет фальшивым! Истинным чемпионом, признаваемым даже в Преисподней, может стать только тот, кто одержит победу надо мной! Это невозможно, а стало быть… Юйлань куда умнее тебя, Враг Преисподней!

Оставив меня размышлять над его словами, Аваддон обернулся к вратам:

— А ты что затаился там, старый недруг? Заходи, даю тебе на то мое позволение.

Деспот, скукожившись, пересек порог, сейчас он напоминал не грозного стража лабиринта, а нашкодившего щенка. Щит в руках Аваддона рассеялся, и демон вкрадчиво пророкотал:

— Ближе, прихвостень Диабло, ближе…

Распахнув пасть-жаровню, соратник заговорил так неуверенно и робко, что я поразился:

— Не серчай, генерал…

— Заткни хайло, изменник! — Аваддон вытянул руку и схватил Деспота за горло, поднял перед собой. Руки соратника безвольно обвисли, как лапки у удерживаемого за шкирку котенка. — Дам тебе один шанс и спрошу — будешь ли биться со мной или против меня?

— Не могу сделать ни того ни другого, — прокряхтел-прогрохотал Деспот. — Пойти против тебя не могу, ты знаешь. А предав соратника, которому поклялся служить, потеряю честь…

— Ты? И честь? Что ты несешь, букашка? Диабло, чьему коварству позавидует даже мой князь Белиал, за такие слова размажет тебя по всей Преисподней! Вижу, тлетворное влияние смертных изменило тебя! Глупец! В Преисподней не место таким ничтожествам!

Багровая чешуйчатая рука с черными когтями сжалась —