Фантастика 2025-130 - Дмитрий Николаевич Коровников

— Не тарахти. Говорю же, не помню эту дрянь. Если бы не синие глаза, подумал бы, что банши. Но банши, как понял, не залезают в тела покойников. Они своими ногами ходят. А это леший знает что.

Вельда исподлобья посмотрела на него, пару секунд выжидала, будто что-то прикидывала, потом сказала:

— Значит, ты не знаешь, что это было?

— Нет, — ответил полузверь, качая головой. — Но выясню. Если эта дрянь меня ждет, каким-то образом посылает воргов, которых даже воргами назвать трудно, я хочу знать, зачем. И как.

— Не лучше ли это выяснять всем Советом? — спросила воржиха. — Все-таки это опасно. Идти неизвестно куда на битву с неизвестно кем.

Верхняя губа полузверя приподнялась, оголив белые клыки, слишком большие для человека, но не достаточно крупные для ворга.

— Нет, не лучше, — произнес он. — Ворговские вопросы надо решать воргам, а не всяким птерингам и людям.

Фалк подался вперед, выглядывая из-за вожака, и окинул Вельду победны взглядом, мол, нечего всяким чужачкам командовать, но воржиха не сдавалась.

— Понимаю, сказала она. — Но не забывай, ты не просто ворг. Ты Хранитель. И у тебя осколок самого могущественного талисмана в мире. Им ты рисковать не можешь.

— Я ничем не рискую, — многозначительно ответил ворг и сделал шаг в сторону дороги, которая проходит через всю деревню и теряется где-то в холмах.

Но в этот момент из дома вышла Ляна, бледная и перепуганная. Глаза круглые, губы синие, как у утопленника, а пальцы трясутся.

— Лотер, — произнесла она тихо.

Полузверь оглянулся, снова задержавшись взглядом на ее рыжих, растрепанных волосах.

— Живая? — спросил он.

Девушка кивнула.

— Да… — ответила она. — Только…

— Что?

— Там отец…

— Помер что ли? — прямо спросил ворг хмурясь.

Девушка отшатнулась, будто ворг оскорбил ее самым грязным образом. Схватившись за дверной косяк, он пару мгновений смотрела круглыми глазами на полузверя и глубоко дышала. Потом зажмурилась, а когда открыла глаза, произнесла:

— Нет… Но он сидит, как неживой и смотрит в одну точку.

Вельда хмыкнула, а Хранитель зарычал.

— Что с вашей деревней такое? — спросил он, направляясь обратно в дом. — То разбойники, то бабы с синими огнями вместо глаз, теперь это. Показывай своего старейшину.

Когда он прошел через сени и оказался в комнате старейшины, обнаружил его на стуле возле стены. Ноги расставлены, ладони мирно покоятся на коленях, на лице глуповатая улыбка, а взгляд устремлен перед собой в никуда.

Ворг гаркнул на него:

— Старейшина! Ты чего?

Но тот остался неподвижным и счастливым, как блаженная статуя.

Ляна, которая вместе с воржихой и зверенышем вошли в комнату, произнесла тихо:

— Я пыталась привести его в себя. Но он даже не шевельнулся. Наверное, Зденка что-то с ним сделала.

— Не наверное, — отозвался ворг, — а точно.

Вельда потерла подбородок тонкими пальцами, которые несколько минут назад были звериными лапами со смертоносными когтями, и сказала:

— В таком виде он вряд ли сможет управлять деревней.

— Не сможет, — отозвалась Ляна, вздохнув так тяжело, что у Лотера самого все внутри опустилось.

Он поскреб лоб и проговорил, стараясь проявить сочувствие, но голос получился хриплый и злой:

— Ну так ты управляй. Ты ж его дочка.

Прежде чем девушка успела что-то сказать, он цапнул ее за руку и вытащил на крыльцо.

Селяне уже успели собрать на обозы почти всех убитых, в придорожных факелах запылали огни, и деревня теперь сияет, как гоблинская резиденция во время праздника урожая.

Когда заметили чужака, который держит за руку дочь старейшины, все замерли в тревожном ожидании. Кто-то так и остался с поднятой палкой к огню, чтоб зажечь факел, а кто-то перестал грузить убитых на телеги.

Полузверь окинул людей суровым взглядом и прорычал:

— Вот ваш новый старейшина! Или… старейшая. Как там правильно? В общем, теперь она управствовать будет потому, что прежний занемог.

Народ некоторое время молчал, переваривая услышанное, потом дородный детина с румяными щеками и волосами свежей соломы вышел вперед и крикнул:

— А ты то таков, чтоб нам старейшин выбирать?

В голове ворга вспыхнуло. Он бросил на парня взгляд, полный ярости. Но когда уже готов был оттолкнуть девушку и броситься на дерзкого человека, который посмел перечить воргу, на плечо легла теплая ладонь. Он оглянулся и увидел лицо Вельды. Она смотрела умоляюще, мол, давай без драки, мы и так умотались в бою с разбойниками.

Лотер рыкнул и проговорил, обернувшись обратно к парню:

— Я ворг. Можете не слушать. Но я скажу. Не знаю, как у людей, но в наших стаях есть законы. И все им подчиняются. А если нет, таких изгоняют. Потому что без законов не будет порядка.

— Так у нас тоже есть порядки! — усмехнувшись, выкрикнул парень.

— Вот и я о том, — глотая гнев, проговорил полузверь. — Если есть порядки, зачем их нарушать? У вас был старейшина, он хвор и не может вести дела. Зато у него есть дочь. Прямая преемница.

Парень упер кулаки в бока и хохотнул, нарочно демонстрируя, что совсем не боится чужаков, которые, к тому же ворги, что значит, втройне опасней.

— Преемница-то преемница, — произнес он. — Да только она баба. А баба не может управлять деревней. Где это видано? Нас соседские куры лапами загребут.

Вельда подалась вперед и зарычала, теперь сама готовая кинуться на нахально селянина, посягнувшего на свободу всего женского рода. Но ворг выставил руку и придержал.

— Не может, говоришь? — спросил он.

Парень еще больше расплылся в улыбке и покачал головой.

— Никак не может, — согласился он. — Девкам положено дома сидеть, детей нянчить да за прялкой прясть. Тем более, дочке старейшины. Как она, по-твоему, управлять будет, если коня никогда не запрягала?

— А надо? — спросил Лотер.

Парень кивнул.

— Надо, — ответил он. — У нас широкие пашни. Надо каждый день объезжать. Может, у воргов главы и сидят на печи, в носу ковыряют, но в нашей деревне старейшина работать должен.

Полузверь снова сдержался, чтобы не накинуться на задиру, и произнес, косясь на Ляну, которая перепугано хлопает ресницами и переводит взгляд с ворга на парня и обратно.

— Ты б язык свой попридержал, — посоветовал Лотер, раздувая крылья носа. — Прежде чем хаять чужие порядки. Мы ж ваши не хаем. Видишь, выслушивая спокойно, хотя оторвать голову хочется, аж руки чешутся.

Лицо парня, наконец, поменялось, щеки побелели, а сам отступил на шаг в толпу, словно там безопасней. Но селяне, как сговорились, разом отшагнули назад, и задира остался впереди, будто вызвался первым идти копать огороды.

Довольный, что деревенский устрашился, полузверь оскалился в довольной улыбке и сказал:

— Не