"Зарубежная фантастика -2024-11. Книги 1-19 - Дэвид Фридман Джерролд

Мы проходили это на курсах – менялись телами и исследовали их. Ты даже вообразить себе не можешь, какое это идиотское зрелище: комната, полная голых мужчин, сидящих на полу и изучающих свои руки, ноги и остальное. Но только так и можно повысить свою чувствительность.

Но женщиной я стал впервые и потому действовал не спеша и тщательно, словно передо мной лежал учебник. Я понимал, что сейчас меня проверяют всерьез, и изучал свое тело, словно бы собирался провести в нем всю оставшуюся жизнь. Я выяснил все, что касалось женского пола. Наверное, женщины сочли бы меня идиотом, но у меня возникло ощущение, словно я открыл новый континент. Скорее всего, так и было.

Конечно же я проделал все то, что показывают в кино: щипал себя за соски, сжимал груди, гладил бедра – кстати, известно ли тебе, что женские бедра очень чувствительны? Большинство мужчин даже не подозревают об этом, поэтому они так неловки в любви. Многое можно узнать, прислушавшись к своему телу.

Это было незабываемо, Джим. Я лишился своего пола и обрел его заново.

Понимаешь, до сих пор я считал себя гостем в женском теле, а теперь стал хозяином… хозяйкой! Получил разрешение на все, о чем раньше даже стеснялся спрашивать. В руки неожиданно попала чудесная, восхитительная игрушка.

Целый день я играл с собой, Джим. Впечатление потрясающее! Я не могу этого передать. Только потом я узнал, что почти все мужчины, впервые почувствовав себя раскованно в женском теле, ведут себя так же. Они не могут устоять перед любопытством. Женщины немного стыдливее в обращении с мужскими органами.

Понимаешь меня, Джим? Что за наслаждение! Известно ли тебе, что оргазм у женщин проходит иначе, нежели у мужчин? Он накатывается волнами – одна приятней другой, – которые поднимаются изнутри. Это непередаваемо. Я пять раз испытала это.

Ее лицо горело, а глаза заблестели при одном воспоминании.

На какое-то мгновение меня смутили ее – его? – откровения. Она ведь не просто делилась со мной, а выворачивала душу, слишком уж интимными были подробности. Я смутился, потому что сам чересчур возбудился и увлекся его рассказом. Ее рассказом.

– Знаешь, что случилось со мной потом? – спросила она.

– Что?

– Меня оставили в этом теле на три недели.

– В лесу?

– Вот именно, в лесу.

В. Как бы вы назвали хторранина с двигателем внутреннего сгорания?

О. Пижоном,

44 В ЛЕСУ

Целомудрие – уже наказание само по себе.

Соломон Краткий

– Там недалеко была заброшенная метеостанция ВМФ, – продолжила свой рассказ Тэнджи. – Телепатический корпус использовал ее как секретную базу. Поскольку ее обслуживали роботы, помещения для персонала были свободны. Идеальное место для экспериментов – затерянный островок. Там обитало три мужских тела и четыре женских, не считая моего. Они встретили меня возле дома.

Вероятно, они сразу поняли, что я еще не освоился в теле. Не успел я открыть рот, как оказался в большой комнате, где на белой стене черными буквами были написаны правила поведения в убежище, очень простые: нельзя упоминать ни одно из своих прошлых имен, надо придумать себе новое имя, не имеющее с предыдущими ничего общего. Я воспользовался своими инициалами.

Нельзя говорить ничего, что намекало бы на одну из твоих прошлых личностей.

Рассказывать о себе запрещалось. Точно так же запрещалось говорить о нынешнем задании и расспрашивать остальных, давно ли они здесь, – в общем, ни слова вопреки правилам. Понимаешь, нельзя подойти и сказать, мол, это не мое настоящее тело, хотя и очень красивое. Это исключалось: раз ты попал в него, значит, и должен быть им. Иного не дано. Ты – только та личность, которую тебе предстояло создать, какой бы она ни получилась. Ты не представляешь, что мне пришлось пережить. Я понимал, что пока еще не стал девушкой, по крайней мере в душе, но и парнем я оставался лишь постольку, поскольку еще продолжал ощущать себя таковым. Какое-то время я вообще не знал, кто я. Думаю, и остальные тоже.

В моем поведении все перепуталось; я одновременно подавал сигналы «иди сюда» и «отвали», «помогите мне, пожалуйста» и «со мной все в порядке». Тем не менее относились ко мне с ангельским терпением – понимали, каково мне приходится. Лишь со временем я осознал, что придаю слишком большое значение своему полу и что с этим надо кончать – выкинуть все из головы и просто-напросто быть девушкой, словно никого другого и не существовало.

Неожиданно она вздрогнула.

– До сих пор мурашки бегают при воспоминании об этом. А остальные… Они и сами испытывали то же самое. Во всяком случае, одна из женщин, по-моему, раньше была мужчиной. Я чувствовал это по ее разговору, по тому, как она учила меня быть женщиной – словно по учебнику, – и по ее манере заниматься любовью. Да, там мы много занимались любовью, очень много. – Она рассмеялась и добавила: – Чем еще заниматься на необитаемом острове? Вот мы и менялись партнерами. Впервые, когда мною овладел мужчина, я разревелась. Сама не знаю почему. Наверное, потрясение оказалось чересчур сильным. Хотя он был необыкновенно нежен.

Она замолчала, погрузившись в воспоминания. Я взял стакан, взглянул на Тэнджи, потом опустил глаза, охваченный смущением и чувством странного удовольствия.

Никогда телепат так откровенно не делился со мной своими эмоциями. Даже стало немного завидно.

Она подняла на меня огромные глаза и улыбнулась. Выражение лица было загадочным, словно она смотрела откуда-то издалека. У меня закрались подозрения, будто я стал прозрачным и она читает мои мысли, а я не могу утаить ни одного секрета. Мне стало не по себе. Я одновременно и хотел этого, и боялся.

Затем она вдруг улыбнулась знакомой улыбкой Теда, и я расслабился.

– Эй, смешай-ка парочку «Безумных Мэри». Я хочу снять это платье.

Вернулась она в какой-то накидке из черного шелка, больше подчеркивающей, чем скрывающей ее прелести, и села, скрестив ноги, на краешек кушетки.

Я подал ей стакан и расположился напротив, ожидая конец истории.

– Желание, добровольное стремление к перевоплощению – вот чего от нас ждали, – продолжала Тэнд-жи. – Ради этого и был устроен приют на острове. Мою личность взломали изнутри.