"Фантастика 21025-22". Компиляция. Книги 1-23 - Виталий Хонихоев

Кента насторожился, однако не увидел в лице Исао ничего, кроме спокойного участия. От него напряжение внутри как по волшебству развеялось, и весь Кента неловко обмяк, плечи ссутулились, в голове стало пусто, но неожиданно легко.

– Спасибо, что спасли нас.

– Ты сам себя спас и этого вытащил. Мое дело маленькое, – крякнул старик и потер поясницу. – Пришел мой черед угощать, а твой – развлекать беседой.

Кента кивнул, и все же прежде подошел к Хизаши. Он лежал на ветхом тонком одеяле, лицо серое, но пульс ровный, а под разорванным и распахнутым кимоно тело стягивали узкие лоскуты. Крови больше не было, хотя ею все еще пахло.

– Прости, – шепотом извинился Кента. – Со мной ты слишком часто оказываешься таким.

Исао разделил пищу на троих, одну часть оставили на случай, если Хизаши скоро очнется, и Кента сел так, чтобы сразу это заметить. Костер был небольшим, и он подтащил одеяло поближе к огню, ведь Хизаши любит его живое тепло.

– Ваше предсказание сбылось, – перво-наперво сообщил Кента. – «Под одним зонтом в дождь месяца хризантем. Горькая сладость». Три года назад в начале нагатсуки я встретил… человека на пути в Кёкан. Совершенно необычного человека.

– Но на тебе одежда не Кёкан.

– Так и есть. В тот раз мне не удалось найти дорогу в школу Сопереживания. Я винил себя, считал недостойным стать ее учеником. И все же однажды понял, что дело было не во мне. Тот, кого я повстречал, не являлся человеком, но стремился попасть в Дзисин как один из новых адептов. – Кента впервые, если не считать матери, так откровенно рассказывал всю историю. Наверное, ему давно надо было облегчить душу. – Я не видел дурного в том, чтобы стать его пропуском в Дзисин, возможно, поначалу я просто не до конца понимал, какие для такой странной цели могли быть причины. А потом стал все чаще задумываться: ведь он лжет мне, я знаю о нем правду, но он продолжает скрывать ее от меня.

– И ты возненавидел его за это?

– Нет, – вздохнул Кента и пошевелил палкой прогоревшие сучья, осыпавшиеся серой золой. – Потому что на самом деле если бы я возненавидел его за ложь, то должен был возненавидеть и себя. Ведь и я лжец. Называл другом, а сам… Сам скрывал такие страшные вещи.

Исао потянулся и похлопал его по плечу.

– Разве не все люди скрывают хотя бы что-то от других?

– Но не такое. В итоге оказалось, я, – Кента сглотнул, прежде чем продолжить, – сосуд для какого-то существа из Ёми и всегда им был, с рождения. Мой отец погиб и страдал после смерти, потому что пытался защитить меня. Моя мать плакала ночи напролет, потому что отец не вернулся. И мои друзья в опасности, потому что я думал, что справлюсь сам, боялся осуждения. А теперь я не знаю, где они и что с ними, Хизаши едва не умер от моей руки, и то злое во мне… Оно еще там. Может вернуться в любой момент, – он схватился за четки на запястье, – и уничтожить все, что мне дорого.

– Мальчик мой… – старик Исао покачал седой головой. – Не слишком ли много ты на себя взваливаешь? Ты решил родиться таким? Ты отправил своего отца искать тебе спасения? Ты толкаешь других на опасный путь? Нет? То-то же. Послушай старика, мальчик. Не все на свете зависит от твоей воли. Иногда зло заведомо сильнее, и все, что ты можешь, это продолжать бороться.

– Мне страшно, – наконец признался Кента, тихо-тихо, стыдясь этих слов.

– Бояться не позорно. Позорно – ставить страх превыше надежды.

Кента стиснул пальцы в кулаки так, что побелели костяшки.

– Я не хочу быть трусом!

– Ты не трус.

Губы старьевщика не дрогнули, и Кента, узнав голос Мацумото, поёжился. Сколько он слышал? Неужели с самого начала?

– Но не стоило откровенничать с кем попало. – Хизаши сел и потрогал живот. Удивленно приподнял брови и положил пальцы себе на запястье, чтобы измерить пульс.

– Ты в порядке? Как себя чувствуешь? – всполошился Кента и только потом добавил: – Исао-сан не кто попало, он спас нас обоих. И я познакомился с ним раньше, чем с тобой.

– О, ну это многое объясняет, – фыркнул Хизаши.

– И он предсказал нашу встречу.

Тут Хизаши насторожился, и рука метнулась к поясу, но веера там не было, Кента не знал, куда дел его, когда не управлял собой.

– Гадатель… – процедил Хизаши с ненавистью. – Мерзкое отродье!

– Хизаши! – Кента потянулся дотронуться до его плеча, но в последний момент не решился. – Успокойся! Тебе нельзя пока…

– Я успокоюсь, когда вытрясу из него, кто его хозяин и чего он от нас хочет!

Он дернулся, однако зашипел от боли – внешне тело зажило, но внутри все еще продолжало восстанавливаться, к тому же течение ки было беспокойным и отнимало силы. Кента все же прикоснулся к нему, мягко надавил на плечи, вынуждая лечь. И только Исао из них троих казался самым спокойным.

– Вижу, он идет на поправку, раз есть силы сыпать оскорблениями.

– Простите его, Исао-сан, – попросил Кента.

– Ссс… – просвистел Хизаши сквозь стиснутые зубы, и едва ли это были извинения.

– Мне не за что на него обижаться, – хмыкнул старик и протянул третью долю их скромной трапезы. – Ему надо восстановить силы, если вы не хотите слишком здесь задержаться.

– Ничего мне от него не нужно, – вспылил Хизаши. – Я все слышал! Если он гадатель, то наверняка отравит нас обоих!

– Ну хватит уже, – строго велел Кента, у него раскалывалась голова, сотня забот наполняла ее одновременно, и спорить он устал. – Угомонись. Исао-сан не из прорицателей, он всего лишь много путешествовал и кое-чему научился.

Хизаши недоверчиво прищурился. Кента мог понять его чувства, и все же чутье подсказывало верить старику. Больше им верить было и не-кому.

После еды Мацумото сразу заснул, Кента тоже пристроился сбоку, чтобы воспользоваться недолгим перерывом. Исао обещал провести их особой тропой, в обход хоженых дорог, укрыв в своей телеге хотя бы одного из них. Кента решил, что им будет Хизаши, а он сам переоденется в тряпье, что найдет среди ветоши, и испачкает лицо, чтобы не выделяться. Засыпая, он боялся снова очутиться во тьме без конца и края, и лишь уютный треск догорающего костерка и дыхание Хизаши не давали ему отчаяться.

«Бояться не позорно. Позорно – ставить страх превыше надежды».

Кента надеялся, очень-очень надеялся.

Они спустились с холма в стороне от