Фантастика 2025-75 - Андрей Буряк

Та покорно сидела в кресле и смотрела на него равнодушным взглядом. Сталкер заметил ее закрытый рот и, сочтя это обстоятельство за добрый знак, заговорил:

- Послушай, там человек в тоннеле, он мой друг. Ему нужна помощь. Я не слышал шума вентилятора, а значит, тоннель обесточен. Он не сможет закрыть дверь на магнитный замок. Некоторое время он, конечно, продержится, но неизвестно, как долго. Его надо вытаскивать оттуда.

Гриф замолчал и с надеждой смотрел в глаза... он не мог определить, какими они были сейчас. Точно не омуты, в них не чувствовалось той затягивающей глубины. Что-то там такое поблескивало, как луч фонаря в просторном темном зале. То ли разум, то ли сумасшедшинка, то ли нездоровая веселость шевелилась, ерзала в них. Не моргая, Авигайль смотрела в глаза сталкеру. Рот ее медленно открылся. В какой-то момент Грифу представилось, что сейчас из него вывалится длиннющий язык, скрученный в рулон, который развернется и дотянется до него. Но нет, ничего подобного не произошло. Женщина заговорила:

- Дети. Они давно не ели, - голос ее звучал уже иначе. Он был женским, обыкновенным, без дебильной растяжки и пещерного эканья. Слышались в нем душевная мука и скорбь. Скорбь матери над тяжелобольным ребенком. «Боже мой, - подумал сталкер, - она точно двинутая. Эти чертовы крысы для нее дети».

- Мы их накормим. Обязательно накормим, - искренне пообещал Гриф, - только давай сначала Яву спасем. Всего-то надо апэшку включить, чтобы вентиляторы заработали и дверь закрылась. Где здесь щитовая? Или что там, центр управления? А?

- Руку отдай, - проговорила Авигайль, продолжая смотреть на сталкера своим сумасшедше-веселым взглядом, который никак не вязался со скорбящим голосом.

- Чего отдать? - не понял сталкер.

- Руку свою отдай, - проговорила Авигайль, - тогда скажу, - и хихикнула, жутко так хихикнула.

Гриф смотрел на нее и не мог определиться, как к этому отнестись. ЧД постоянно менялась, ее невозможно было воспринимать как целостную личность с определенным набором качеств. Она была неуловима, как… как калейдоскоп. Вроде только что была здесь, раз, и вместо нее уже кто-то другой. Сталкер не мог понять, с кем разговаривает в тот или иной промежуток времени, отчего его собственные мысли путались, теряли опору и становились жидкими, как сопли, на которых он уже стал поскальзываться и сомневаться в истинности происходящего. Казалось, что здесь его вовлекают в какое-то дерьмовое представление, а зрители прячутся за кулисами-стенами, наблюдают за ним в щели, через лампочки, в трещины, розетки. Лыбятся, перешептываются, давятся от смеха, тычут в него пальцами, хлопают друг друга по спине и разевают рты в придушенном гоготе.

Глава 13. Куда ведут туннели?

- Ты совсем того? - прошептал Гриф. - Если они голодные, возьми и часть из них скорми другим. Ты же их лопаешь.

- Я больных и старых забираю. И им там хорошо, - она скосила глаза себе на живот. Там мышиный рай, - сказала ласково и, не поднимая головы, исподлобья взглянула на сталкера. От этого взгляда у Грифа на затылке зашевелились волосы. Секунду-другую он цепенел, а потом, когда осознал, кто им крутит, на него нахлынула ярость. Он сжал кулаки до хруста в косточках, поджал губы и ждал слова, чтобы влепить с размаха в эту поганую дыру с извивающимся языком. «Рожа ей не нравится, сейчас такую же нарисую», - со злобой думал сталкер и ждал слова, любого, того последнего, которое спустит курок. Но Авигайль молчала. Подняла голову, смотрела на него немигающим изучающим взглядом. Под этим взглядом Гриф ощутил себя подопытным, словно был собачкой Павлова, а она показывала то косточки, то фигушки и следила за его слюноотделением, вернее, злобовыделением.

Волна постепенно отхлынула. Гриф понимал, что ЧД многое знает полезного и ему только надо подобрать к ней ключ. Пока у него ничего не получилось, но теперь стало понятно, с какой стороны копать. Сталкер четко представил, как развернет ЧД лицом к двери, как войдет в мышиную комнату и начнет давить альбиносов. Смачно, одного за другим. А когда дура взмолится, задаст вопросы.

Гриф решительно шагнул к Авигайль, развернул кресло, не менее решительно подошел к двери, взялся за дверную ручку.

- Аппаратная прямо по коридору, направо, - заговорила женщина новым голосом. Голосом здравомыслящего человека, - вторая дверь слева. Набери четыре, двадцать пять, пятьдесят семь. Выключатель «второй ход».

И снова Гриф был застигнут врасплох. Показалось, что все это время ЧД притворялась, разыгрывала роль умалишенной и вот только теперь проявилась. Она предугадала его действия, сумасшедшая вряд ли бы до этого додумалась. Снова Гриф ощутил себя подопытным, исподволь управляемым чьим-то проницательным разумом. Снова увидел гогочущие рожи за стенами. «Плевать. Надо срочно вытаскивать Яву». Сталкер надавил на дверную рукоятку, распахнул дверь и через мышиную комнату устремился к выходу. Грызуны бросились от него врассыпную. Гриф выбежал, хлопнул дверью и устремился по коридору налево.

Дверь в комнату с Авигайль осталась открытой. Женщина некоторое время смотрела на нее, затем перевела взгляд на мышей. Они суетились поблизости, садились на задние лапки, поворачивались к ней и нюхали воздух. Усики на мохнатых мордочках подрагивали тонкими антеннами. Красные немигающие глазки были устремлены на нее.

Женщина дернулась в кресле, пытаясь высвободиться. Осознав тщетность попытки, уперлась ступнями в пол и попробовала себя подкатить к двери. Мыши сначала поодиночке, а потом и группками стали перебегать в ее комнату. Авигайль забормотала утробным глухим голосом. Когда поняла, что это не останавливает «деток», то ощерилась и зашипела. Лишь несколько альбиносов отреагировали на этот звук. Они остановились и завертелись в нерешительности.

Лицо Авигайль судорожно дернулось, она замолчала и пододвинула себя вместе с креслом еще на полметра. До двери оставалось сантиметров сорок, когда переднее колесико во что-то уперлось. Женщина наклонилась, насколько это было возможным, попыталась разглядеть помеху. Она сдвинула ноги к краю для лучшего обзора, но широкое сиденье загораживало обзор. Авигайль уже хотела откатиться назад, чтобы увидеть преграду и при возможности отпихнуть ногой или объехать, когда на ее голую ступню забралась мышь.

Страх зажегся и рос в глазах женщины по мере того, как она вспоминала смерти обреченных. Напоминанием чему была гора костей и лапа в петле. Она стряхнула пушистый комочек с ноги и рывком попыталась перекатить кресло через жгут проводки, который