Фантастика 2025-184 - Олег Александрович Волков

Похоже, что и второе лицо в Вековечном Рейхе, тоже не знало, что же делать с такой мощной, дикой и необузданной силой Древнего Великана-Асура, сумевшего победить самого мифического Титана Гипериона! Горный Лев безо всякой утайки поведал Великому Жрецу и о несбалансированности психического состояния возрожденного Асура. Не до такой степени, конечно, как у Воплощенных Духов, так-то он вполне вменяем. Но, все-таки, иногда его основательно заносит…

Так что возвращался Хартман из Берлина в полном раздрае чувств: и, вроде бы, «обласкан» руководством, да так, что, как говорили его русские камрады — «ни в сказке сказать, ни пером описать». А с другой стороны и боязно, и непонятно, чего от него вообще ожидают? Как говорится, раз много дадено, значит, вскоре спросят по полной, и так, что мало не покажется!

Возле временно возведенных ворот из досок и колючей проволоки, вместо капитальных, разрушенных Хоттабычем, автомобиль Хартмана остановился. Водитель предъявил пропуск, выданный в Рейхсканцелярии и подписанный лично Великим Жрецом и рейхсфюрером Гиммлером. Эта невзрачная бумажка открывала в Вековечном Рейхе практически любые двери. Рядовой боец из охраны лагеря поспешно распахнул одну из створок ворот, пропуская на территорию концентрационного лагеря автомобиль важного эсэсовского начальника. Вытянвшись в струнку он выбросил в приветствии правую руку, да так и застыл, пока автомобиль не проезжал мимо. После чего охранник вернул створку ворот в изначальное состояние и, бросив задумчивый взгляд вслед машине с берлинскими номерами, отчего-то подумал, вернее почувствовал задницей, что пожаловали «большие проблемы».

Буквально через пару-тройку минут возле ворот остановился другой автомобиль, который охранник знал, как свои пять пальцев, ведь это был «Opel Kapitän» штандартенфюрера Антона Кайдля — его непосредственного начальника, коменданта «Заксенхаузена». Правда, в салоне вместо коменданта обнаружились две мерзкие русские хари Магов-перебежчиков, но это мнение охранник оставил при себе. Однако, даже с моим посредственным Даром Мозголома прочитать его мысли не составило особого труда. А уж про командира я вообще молчу.

А еще — он боялся нас буквально до усрачки. Ну, еще бы ему не бояться! Ведь мы, буквально походя, ухлопали такое количество его сослуживцев и командиров, среди которых встречались даже довольно-таки неслабые Маги! И притом, заметьте, за это нам с князем Головиным абсолютно ничего не было! Нацистское начальство сослалось на внезапно случившийся форс-мажор! Дескать, не ждали здесь нашего появления, вот и не сориентировались сразу. Даже извинения принесли, после того, как разобрались в ситуации с помощью Роберта.

Но этого солдатика на воротах, чудом уцелевшего после моей атаки, тоже можно понять. Но если честно, то насрать на его чувства с самой высокой колокольни! Он — враг, как и все остальные фрицы, собравшиеся в этом жутком и бесчеловечном месте — настоящем заводе по производству страданий и смерти. Поэтому их ждет одна и та же участь — они все сдохнут! Все! Без каких-либо исключений! И уж я позабочусь, чтобы их агония продолжалась как можно дольше, и была как можно болезненней! Они все это заслужили!

Когда наш автомобиль проезжал мимо этого солдатика, я не удержался и, скорчив страшную физиономию, резко высунулся из открытого окна и громко крикнул:

— Бу!

Охранник испуганно отшатнулся, наступил пяткой на камень и, не удержавшись на ногах, со всего маха рухнул на пятую точку. Даю зуб, что он еще и обделался ко всему тому же — уж больно мерзкий запашок пошел от него.

— Хоттабыч! — укоризненно протянул командир, обернувшись ко мне на секунду. — Все веселишься? Как маленький, право слово!

— А ниче, командир, — ни разу не смутился я, — потерпят причуды столетнего страшного старикашки. Зато не заскучают. А то ишь, расслабились в тылу!

— Заскучаешь тут с тобой, — произнес Александр Дмитриевич. — Каждый божий день словно на пороховой бочке.

— Ниче-ниче, — повторил я, — недолго им уже осталось здесь развлекаться…

— Сплюнь, старичок! — Предостерег меня от поспешных решений князь Головин.

— Тьфу-тьфу-тьфу! — Послушно сплюнул я через левое плечо и постучал себя костяшками пальцев по черепушке. А что, чем не дерево? — Жду не дождусь, когда мы тут свои порядки наведем!

Возле здания лагерной администрации командир остановил машину рядом с новеньким черным «Мерседесом», пускающим солнечные зайчики полированным кузовом.

— Кого это еще принесло? — оценив представительность автомобиля, буркнул я. — Как думаешь, по наши души, командир?

— Номера Берлинские, — сообщил Головин.

Я даже переспрашивать не стал, откуда ему это известно. Он-то, в отличие от меня, Мозголом выдающийся, мог запросто из чьей-нибудь головы информацию выудить.

— Берлинские? — переспросил я. — Если Берлинские — точно по наши! Наверняка Робка с собой кого-нибудь притащил…

— Александр Дмитриевич! — услышал я знакомый голос, идущий от крыльца зданиря администрации. — Хоттабыч! А мне сказали, что вы к моим родителям уехали. Что случилось? Не понравилось в гостях?

— Робка, ты что ли? — Я отвернулся от берлинского драндулета и посмотрел на взволнованного Хартмана. — Не переживай, мы просто до твоей родни не доехали. Решили подождать: чего это мы без тебя заявимся? А ты кого это к нам из Берлина притащил? — И я ткнул пальцем в «Мерседес».

— Никого, — мотнул головой Хартман.

— А машина тогда чья? — Насел я на Роберта.

— Моя. — Немного смущенно ответил он.

— Дела-а-а-а… — Я почесал пятерней затылок. — Побожись, что твоя!

— Хоттабыч, — со смехом одернул меня князь Головин, — чего пристал к человеку? Окуляры протри — настоящий оберфюрер перед тобой! Ему такой автомобиль по штату положен. Наверное, еще и денщика до кучи сосватали?

— Да, водителя с автомобилем прикрепили, — согласно кивнул Роберт.

— Так ты теперь, похоже, большой человек, Робка? — Я хитро ухмыльнулся, разглядывая новенькую форму Хартмана, на которую вначале и не обратил внимания. — Весь в крестах… — Я подслеповато прищурился (но больше по давней привычке — видел-то я теперь отлично), разглядывая рыцарский крест, болтающийся на шее Роберта на трехцветной черно-бело-красной ленте. — Да еще и с дубовыми листьями и мечами? — удивленно присвистнул я, зная, что подобных почестей в Третьем Рейхе моего родного мира за всю войну удостоились награждения не более двух сотен человек.

— Сам не пойму, за что? — смущенно пожал плечами Хартман. — Вроде бы и не сделал ничего такого…

— Так, ты это — с темы не съезжай! — Недовольно пробурчал я. — Когда проставляться будешь, Робка? Награды и звания обмывать принято!

— Обмывать? — Не понял меня с первой попытки фриц. — Постирать награды? — Я презрительно фыркнул. — Погоны? — Вот же, недоумок! Учишь его, учишь, а отдачи никакой!

— Хоттабыч так ненавязчиво намекает, что твою должность нужно отметить, — и он выразительно щелкнул пальцами по горлу.

— Застолье! Выпивка! Водка! — словно толкая лозунги