Фантастика 2025-33 - Владимир Николаевич Малый

лица и ранги. И так продолжалось, пока он не бросился на меня. Сначала я испугался и хотел убежать, но тут же устыдился и решил сам испугать своего обидчика и сотворил иллюзию лисы. Но глупый гусь атаковал хищника, а когда тот растворился в воздухе, снова ринулся ко мне. Он был слишком глуп, чтобы бояться. Понимаешь, к чему я виду, Бродяга? Ты уже наговорил на то, чтобы умирать достаточно долго. Хочешь ли ты продолжить беседу в том же ключе или попытаешься загладить вину?

- Для чего, чтобы умереть быстро? – не скрывая иронии, спросил я.

- Чтобы умереть красиво и с пользой, а не как тот гусь, прыгающий по грязному заднему двору без своей глупой надменной головы!

- Красиво, говоришь? – уточнил я. – Что ж, над твоим предложением можно подумать. Однако, из того, что я уже о тебе узнал, мне совсем не кажется, что ты человек, умеющий держать свое слово!

В этот раз меня атаковали сразу с трех сторон и это были уже куда более интересные заклинания. Время словно замедлилось, и я успел детально рассмотреть каждое из них. Одно выглядело так, словно кто-то на лютейшем морозе плеснул в меня водой из довольно большой емкости. Миллионы ледяных игл широким веером ринулись в мою сторону. И это был только один из ударов. Второй я прокачанным магическим зрением Бродяги видел, как небольшой переливающийся тремя цветами: красным, бордовым и синим вихрь. Он возник справа от меня и, покачиваясь в воздухе над самой поверхностью земли, казалось, ждал любого движения, чтобы сразу же атаковать. Повинуясь простейшей логике, смотрю влево. Ко мне по земле, утробно чавкая, стелется что-то желеобразное.

Честно скажу: я растерялся. Помогло то, что сумка на плече в очередной раз съехала вниз, напомнив тем самым о своем существовании. Что ж, раз уж не смог смолчать, то нужно отвечать за свои слова так, как умеешь.

Раз уж мне дано видеть магические удары, но буду пытаться им хоть как-то противодействовать. Слава Стражу, теперь я нахожусь в таком удачном теле, что даже ничего не смысля в магических драках, могу попытаться хоть как-то потрепыхаться.

Незаметным движение плеча – сумка, падая, скользит ремнем по руке. Подхватываю ее и бросаю в ринувшийся ко мне вихрь. Не отслеживая полета сумки, перекатом ухожу по диагонали, пытаясь одновременно ускользнуть и от игл, и от плотоядно булькающей желейки. Хитрость не удалась. Дважды.

С одной стороны получаю жгучий ледяной компресс от десятков ввинтившихся в правую ногу микроскопических сосулек, с другой – подарок от желейки. В центре нее быстро вырастает что-то вроде вулкана и выстреливает в мою сторону какой-то пакостью так, словно прорвался воспаленный гнойник. Левый бок тут же обдает вязкой дурно пахнущей субстанцией, и мир перед глазами теряет четкость очертаний.

Из-за всего этого нормально приземлиться не получается. Уходя в кувырок, я неудачно группируюсь и сильно ударяюсь спиной о землю. Однако, вспыхнувшая, было, боль тут же уходит. Я чувствую только иглы, головокружение и непреодолимое желание уставиться в одну точку расфокусировавшимся взглядом и забыть обо всем на свете.

Мое тело еще пытается бороться, но сознание ему уже не помогает. Я безвольно смотрю на то, как вихрь, постепенно затихая, лениво кружит в воздухе мою сумку. Кажется, ее бросок был моим единственным удачным действием в этой небольшой заварушке. Каким-то чудом я оказываюсь на животе, руки пытаются отжать непослушное тело от земли, ноги тоже не остаются без дела, но толку от этого чуть.

Делая очередной виток, сумка задевает землю и катится в мою сторону.

- Осторожно! – словно сквозь вату различаю я звуки голоса незнакомца из темноты. – Таллан явно хитрит: все ведь видели, что время он замедлил и понимал, чем его атакуют, но при этом не использовал ни одного из контрзаклинаний, хотя легко успевал это сделать.

- Да я уже готов! Подойди и убедись сам!

Я сам не слышу собственного голоса, но догадываюсь, что все же смог произнести желаемое.

В ответ раздается приглушенный смешок.

- Нет уж, поединщик, дураков здесь сегодня нет. Уж лучше я тебя издалека приголублю!

Однако вместо новой атаки я слышу совсем уж тихое бормотание нескольких голосов.

Тем временем моя живущая собственной жизнью рука сначала ложится на сумку, а потом и проскальзывает внутрь нее и достает оттуда-то самое перо – из-под хвоста.

Голова все еще кружится. Я закрываю глаза и пытаюсь позвать Бродягу. Чем мне в данной ситуации сможет помочь усталая птица? Не знаю. Я сейчас очень-очень глупый. А вороны, они же, вроде как, само воплощение мудрости…

Или ошибаюсь?

Кажется, я уже не в силах открыть глаза. И ноги тоже уже не слушаются. В вот иголки уже не беспокоят. Чувствую только, что субстанция с бока быстро расползается по всей поверхности тела, покрывая его тонким масляным слоем. Нет. Еще я чувствую, что рука сама собой довольно бодро, словно боясь опоздать, что-то рисует на пыльной земле.

Звук осторожных приближающихся шагов. Полная и безоговорочная темнота и пустота.

… - Лекаря сюда! Лучше обоих. Остальным – рассредоточиться по кварталу. Атакующих заклинаний не применять, пока не поймете, что перед вами не Красные или не союзники. По всем остальным бейте на поражение. Но только, убедившись в том кто перед вами! Повторяю это для особо одаренных! Слышишь, Тилли?! И брату своему в третий раз это растолкуй!

Странно. Кажется, ко мне вернулась способность слышать и соображать, но при этом тело явно меня не слушается.

Голос того, кто сейчас командует, не похож на тот, что я слышал из темноты. Появился новый персонаж? Или темнота мешала не только зрительному восприятию? Ответить на этот вопрос пока не является возможным. Понятно только, что меня хотят лечить. Или пытать. Лекари, как показала мне Четвертая, хорошо справляются сразу с двумя задачами. Эдакие многофункциональные устройства данного мира!

Ан, нет, лечат – слышу тихую перебранку. Ругают Тилли. За эту вот пакость с моего бока. Говорят, что с его одаренностью может поспорить только его же глупость. Хвалят мой иммунитет к подобного рода заклинаниям. Появляется какой-то четвертый голос и советует снять с меня юбку.

Этот поворот мне уже не нравится, но не успеваю я начать попытки возмущения, как лекари, обзывая друг друга чем-то на вроде клизмы (чисто по интонациям предположил), вспоминают, что к Бродяге прирастают любые предметы. Мои полускрытые чресла тут же без сантиментов освобождают от лоскута ткани, а самого меня на всякий случай слегка елозят