Современная зарубежная фантастика-4 - Тэмсин Мьюир

друг к другу пламенем. Плотные, каштановые волосы Лира были сплетены в одну косу и заколоты. Белое одеяние свисало с его высокой фигуры поверх белых брюк, белой рубашки и белых сапог. Все члены королевской семьи и остальные люди были одеты в белое или в небеленую льняную или шерстяную одежду при минимуме украшений – лишь простые жемчужные нити и серебряные цепочки. Лунный свет и свечи делали их глаза темными в контрасте с розовой, белой, а иногда и песочной кожей.

Король держал за руку маленькую кудрявую девочку. Ее медного цвета пряди волос развевались в свете свечей. Она внимательно смотрела на отца и на плиту памятника. Они подошли ближе. Пришли и две ее старшие сестры: обнялись, прижались друг к другу, словно составляя единое тело. Одна сестра мягкая и грациозная, другая – сильная и темная, больше напоминающая Далат. У Кайо замерло дыхание, когда он взглянул на старшую, Гэлу. Ее лицо имело много общего с материнским. Он вспомнил: в детстве Гэла была невероятно сильным ребенком. Она соревновалась с сыновьями слуг и лордов в мощи и скорости, носила брюки и по-мужски короткую стрижку. Кайо с удовольствием учил ее борьбе и владению кинжалом, но девушка воспринимала все чересчур всерьез и не принимала никаких игровых элементов или поддразниваний. Теперь волосы Гэлы, заплетенные в большую корону, были длиннее, а белый воинский гамбезон дополняли брюки, сапоги и длинное пальто, украшенное стальными пластинами. Ее сестра, Риган, выглядела, несмотря на возраст, гораздо женственнее. Она было одета изящно, как дама. Воспоминания Кайо о Риган отличались большей нежностью: Риган исполнилось только десять лет, когда он уехал, а она уже читала и писала. Внешне она очень мало напоминала Далат: бледная, с гладкими и густыми каштановыми волосами.

Третью дочь Лира, совсем малышку, Кайо знал меньше всего: маленькое круглое и печальное личико, крошечные пальчики, ловящие руку Лира, когда тот опустился перед мемориальной плитой со слезами на щеках и подбородке, сверкающими в его темной бороде.

Кайо и сам почувствовал, как слезы щиплют его горло и заползают в нос. Мужчина стиснул челюсти, а Брона наклонилась к нему, упершись плечом в грудь. От нее пахло костром и густым мхом. Как же приятно было ослабевшему и дрожащему вдыхать ее запах. Волосы Броны щекотали его губы.

Звездный жрец с факелом поднял руки и воззвал к молитве. Кайо слышал только звуки, но не понимал слова: он уже забыл этот язык. Тем не менее, он узнал ритм, плач, острую интонацию, которую жрецы использовали для общения со звездами. Все люди бормотали и изрекали слова вместе со священником, за исключением одного молодого человека, стоящего в нескольких шагах от дочерей короля. Это был пылающий оранжевым принц королевства Аремория, в пальто с рукавами, обернутыми белым, с почтением к траурным традициям Иннис Лира. Принц, по возрасту не старше, чем Гэла Лир, отличался торжественным выражением лица, держал тяжелый, драгоценный меч и имел простую золотую ленту на лбу.

Когда началась молитва, Кайо представил себе Далат, в платье из тончайшей красной ткани, вышитой оранжевой нитью и блестящей бирюзовой, напоминающей прибой во внутреннем море. Красная и черная краски окружали ее глаза и рот, ложились полосами на ее волосы. Глаза Далат были звездами, и сотни здешних свечей горели лишь как отражение ее славы.

Кайо посмотрел на короля, склонившего голову и схватившего руку младшей дочери. Лоб девочки нахмурился от боли. Отец слишком сильно сжал ее пальчики, но та ничего не сказала и не отстранилась.

Аифа

Аифа была чрезвычайно встревожена, когда входила в большой зал Летней резиденции Полуденного двора. Она оставила Элию с отцом, несмотря на их жесткий спор в течение нескольких минут в комнате короля. Элия настояла на том, чтобы приехать с отцом, беспечно отнесясь к тому эффекту, который создаст эта ситуация, и к заявлению, которое Лир сделает, в частности, для Гэлы и Риган.

– Мои сестры уже все для себя решили, – Элия настаивала на правоте своих слов. – Я же останусь с отцом, поскольку он во мне нуждается.

И это была правда, хотя Аифа и не хотела думать подобным образом.

По крайней мере, принцесса позволила одеть себя в новое, ярко-желтое платье, которое приятно обтягивало бедра и грудь. Аифа даже заметила:

– У тебя они гораздо лучше, чем у Гэлы и Риган, вместе взятых.

Элия смутилась, хотя Аифа и была права. Компаньонка больше часа возилась с волосами принцессы, создавая сложный плетеный узел на затылке и закрепляя его фиолетовыми лентами и сеточкой с кристаллами. Нижнюю губу Элии женщина накрасила красной краской и поставила точки в углу каждого глаза. Также Аифа настояла на серебряных кольцах на каждом пальце и двух сапфирах для больших пальцев. Аифа проиграла в споре об обуви – Элия практично остановилась на своих старых ботинках на толстой подошве из тисненой кожи. Аифа рекомендовала младшей дочери Лира обратить внимание на несколько других пар, точно таких же прочных, но, например, окрашенных в серый и черный – лучшее дополнение к платью, или даже к простой мантии звездной жрицы.

Забавно, как сильно Аифа сосредоточилась на этих вещах, но это лучше, чем вспоминать об ужасных сплетнях, услышанных ею прошлой ночью. Ходили упорные слухи о жутком состоянии короля: он часто терялся в разговорах, говорил одно, а потом делал противоположное. В вызывающем поведении Лира не видели политической мотивации или небрежности. Скорее он действовал следующим образом: просил жареную птицу только для того, чтобы разозлиться на ее присутствие, настаивал, что заказывал оленину, а слова о том, что было иначе, считал изменой. Король в прошлом месяце наказал двух служащих за утаивание прибыли. Звезды вынесли приговор посредством одного из пророчеств, начертанных самим Лиром. Большинство посчитали служащих виновными, тогда как многие замечали, что дело не в их воровстве. Служащие испугались и по пьяни признались дворецкому, который потом сказал об этом кухарке Джен, что они сотрудничали с Гэлой и Астором в плане финансов острова в обход короля. Что еще они могли сделать, пока Лир бездействовал? Торговцы наслаждались тем, что чувствовали себя в безопасности благодаря доброй воле короля, так что у Лира была счастливая и ленивая армия последователей. Аифа слышала, что все вороны исчезли из Летней резиденции и Сантона, и, честно говоря, она даже не могла вспомнить, когда в последний раз слышала что-то подобное. Все эти новости были явно не самыми худшими, но Аифа ощущала их жуткую природу.

Аифа жаждала усадить Элию и избавиться от беспокойства, поселившегося