Лунные танцоры - Таня Белозерцева

чего же ещё лошади-то нужны, как не для этого?.. Что изменится от того, что она научится танцевать или ложиться по просьбе? Пока милая молодая лошадка ломала свою хорошенькую головку, Лери перешла к более активным действиям — позвала красавца Леголаса и стала играть с ним в футбол, пинать и ловить всё тот же пресловутый мяч. А как великолепно играл мышастый конь! Ловил ногами и мордой, ловко направлял копытом и пинал к хозяйке или от неё по заданным правилам. А как они гонялись за мячиком, пытаясь отбить его друг у друга, бегут рядышком и ногами перебирают, гоняют и направляют мяч, послушно катящийся между ними туда-сюда… А то и пнут со всей силы, так, что мяч со свистом улетает в дальний конец манежа... И тогда Леголас за ним погнался, догнал, попинал туда и сюда, попрыгал дурашливо над мячиком, после чего схватил его в зубы и принес Лери. Принес и отдал прямо в руки. И тут же отобрал, начав убегать от Лери, та со смехом вдогонку — поймала, выхватила и уже сама от коня уворачиваться начала. Леголас — за ней, нагнал, с хрюканьем выхватил мяч и деру, задрав хвост…

Ну и как вы думаете, с какими чувствами на всё это смотрел маленький Келли? Да он обалдел просто… И страстно, прямо отчаянно захотел научиться точно так же играть со своей лошадкой. Ведь это же оказалось возможно! Вон как миссис Гренкович веселится со своим конём!..

— Эй, Келли, лови! — вдруг крикнула тем временем Лери, издали пасуя ему мяч. Вмиг сориентировавшись, мальчик подхватил его и пинком послал к Вербе. Та, не будь дурой, в момент ухватила суть и, вскочив, копытом засандалила его куда-то невпопад — не умела она пока играть, но попытка была хорошей. Летящий в никуда мяч поймал Леголас, ловко отпнул его обратно к Келли. Тот от неожиданности (ну ещё бы, пас от коня!!!) упустил миг точного удара и пнул неловко — мяч укатился к Элронду.

На какую-то долю секунды вспыхнуло смущение (будет ли эльф играть в мяч?), развеявшееся в тот же миг. Элронд не стал строить из себя короля-недотрогу, а вполне душевно саданул по мячу босой ногой, подобрав руками подол длиннополых одеяний. Пас от Элронда перехватила Лери и передала мяч снова Келли. Мальчик на сей раз не стал зевать и пасанул опять к Вербе. Та была уже готова и удачно отбила подачу к Лери.

Несколько минут спустя кинутый кем-то мяч подкатился к ногам Красавчика, и старик, вникнувший к тому времени в дело, охотно толкнул мячик мордой к Леголасу. Тут же началась новая игра — все начали пинать мяч к Красавчику, по умолчанию, стоявшему «на воротах», словно норовя забить ему гол. Роль вратаря Красавчику неожиданно понравилась, и он с удовольствием половил мяч, стоя на месте и отбивая подачи головой и зубами.

Это было странно, необычно и весело. Прошло уже достаточно времени, чтобы Черный Красавчик смог оценить своё нынешнее положение, и оно было обнадеживающим. Коней здесь не обижали, ни на одном из них Красавчик так и не увидел уздечки, его самого удила тоже не коснулись. Выводя из конюшни, просто звали, а движением ладони показывали направление, в котором следовало идти. Люди были понятны, команды просты, напряжения и сверхусилий не требовали, Красавчик всё схватывал на лету, и легко поняв просьбу, тут же исправно выполнял.

Чистка лошади, собственно, не очень-то нужна, особенно когда она чистая, но моциону здесь, видимо, придавали большое значение, ведь Лери во время чистки всё время о чем-то разговаривала, а то и попросит подвинуться или ножку поднять…

— Вот так, Красавчик, подай ко мне, а теперь от меня, — и рукой легонько подтолкнет, подсказывая. И дальше: — Вперед прими, назад сдай. Ай, молодец!

И так каждый день несколько раз, а неоднократное повторение привело к тому, что Красавчик научился угадывать её движение и теперь сам мог без подсказки сдать-подать. Вот об этом Лери и начала рассказывать Келли и Элронду, когда прекратилась игра.

— Поверьте, чистка хоть и необязательна сама по себе, но я не знаю более близкого контакта между хозяином и лошадью. Именно в эти, мягко говоря, интимные моменты между ними устанавливаются более прочные связи, чем во время езды верхом. Ведь в езде ощущаются совсем другие нюансы, там другие цели, задачи и требования, от хозяина как от доминанта и потребителя, а от коня как подчиненного исполнителя потребностей хозяина — типа доставить его куда-либо. Я не забыла про дружбу, — подняла Лери руку. — Знаю, что вы, эльфы, как-то договариваетесь со своими умными лошадьми, но ваша… ваше партнерство дальше партнерства не заходит. Всё, на что способны ваши лошади, выражается лишь в верном следовании за вами в неспешной пешей прогулке или в долгом преданном ожидании снаружи, пока вы в гостях. И я знаю, что вам этого вполне достаточно! — снова подняла руку Лери, коротко засмеявшись. — Мне в городе этого, поверьте, тоже хватало. Это правильно, когда лошадь смирно стоит на месте и часами ждет хозяина с работы. Но когда эта же лошадь врывается в публичную городскую библиотеку, сея хаос и панику, преследуемая толпой уборщиков и полицейскими, только на том основании, что она соскучилась по мне… Тут, признаться, совсем другие ощущения. Куча нервов, штрафов, горы недовольства со стороны горожан, шок и потрясение среди посетителей библиотеки от лошадкиного поведения, ругань и порицания от администрации в мой адрес. Это всё становится таким пустячным, когда ты смотришь в глаза озорника и видишь в них бесконечную любовь…

Элронд с пониманием покивал — он и сам видел множество раз, как лошади выражают любовь, да вон, и сейчас можно посмотреть, Верба как раз начала ласкаться к Келли: мордочкой прижимается, ладошки лижет. Так что можно переключиться на другую, не менее животрепещущую тему.

— Откуда у вас взялся такой удивительный конь? — спросил Элронд, кивнув на мышастого.

— Родился у нас, — заулыбалась Лери. — Аккурат в день рождения Люпина. Проснулся он семилетним, а во дворе это легконогое вороное чудо бегает у мамки под боком. Весь такой тоненький, сплошь из тростиночек, легкий, крылоногий, бежит что парит, ни дать ни взять — лошадиный эльф. Так и назвали мы жеребёнка, по той дивной ассоциации. Он сын Мэри и Яна Малкольма. Ян тогда с того света вернулся, пройдя все семь кругов дантовского ада, и, увидев вблизи молодую кобылу, счел нужным продолжить