Эра Эфеба - Галина Николаевна Полынская

в семидесятые годы оно вообще было под запретом из гигиенических соображений. Помимо кремации, гробы закрывают в склепах и колумбариях, что тоже стоит денег. Гроб не хранится там вечно, а лишь определенный срок аренды – от десяти до тридцати лет. Если родственники не продлевают срок и не забирают останки, их могут выбросить как мусор.

– Ишь, чего вытворяют, басурмане, – укоризненно покачал головой Никанор. – Ты тряпицу-то мне дай, посижу, погляжу, покумекаю. Всё равно не спится перед полнолуньем.

Феликс переложил содержимое свертка на полотенце, отдал ткань Никанору и закрыл за ним дверь.

Только он лег в постель, как снова постучали.

– Да! – крикнул Феликс.

В номер заглянул Герман.

– Спросить забыл, – сказал он. – С такими флаконами-слезницами только близких родственников оплакивали?

– Чаще всего да.

– Понял. Спокойной ночи.

Гера ушел, а Феликс поднялся, повесил на ручку двери табличку «Не беспокоить» и снова лег в постель. Пару минут посмотрев в темный потолок, он снова встал, подошел к журнальному столику и откинул край полотенца. В груде костей, смутно белеющих в полумраке, тускло блеснуло стекло. Мужчина взял флакон, вернулся в кровать и принялся разглядывать его. Изящная работа конца восемнадцатого века с ажурным ободком на горлышке, к которому крепилась крышечка, усыпанная крошечными искорками белых кристаллов. Металлические части флакона были изготовлены из электрума – сплава золота, серебра, с добавлением бронзы, а цепочка оказалась медной, современной, крепежное колечко тоже припаяли позже. На колечке имелось крошечное клеймо. Зрачки глаз Феликса расширились, как зум-объектив камеры, увеличивая картинку, и он рассмотрел выдавленный рисунок – перевернутая буква «е» в треугольнике, заключенном в круг. Феликс покопался в памяти, но никаких ассоциаций не возникло. Решив утром передать рисунок Гере, он положил флакон на прикроватную тумбочку и взял телефон. Новых сообщений из дома не прислали, видимо крыс с вороном освоились самостоятельно в быту, чему можно было только порадоваться. Отложив аппарат, Феликс закрыл глаза и постепенно стал погружаться в свой холодный каменный сон.

Глава 18

Петр с Павлом оставили угощение маленьким гостям, пообещали заходить-проведывать, заверили, что постараются разобраться с их квартирным призраком в самое ближайшее время и отправились по своим делам. Как только за молодыми людьми закрылась дверь, ворон проскрипел:

– Не на-а-адо нас проведывать! Как-нибудь сами справимся!

Дон Вито подошел к краю столешницы, поглядел на расставленные на полу пластиковые тарелочки и сказал:

– От волнения даже есть не хочется.

– Тоже не голодный. Идем?

– Куда?

– Добывать информацию!

– Ты можешь не орать постоянно? У нас тут вроде как секретные дела.

– Всё равно меня никто не понимает!

– Да, но карканье твое на весь дом разносится.

Крыс спустился на пол, пробежал по кабинету, изучая обстановку, и сообщил:

– Тут еще дверь есть!

Паблито мигом слетел со стола и приземлился в другом конце длинной комнаты. Дверь была небольшой, узкой и почти полностью сливалась со стеной. Если бы не крупная замочная скважина, как для большого сувенирного ключа, дверь смог бы обнаружить только очень внимательный взгляд. Открыть ее не получилось, несмотря на все приложенные усилия, единственное, что сумел сделать ворон, так это подлететь и заглянуть в скважину.

– Там вроде улица какая-то, – сказал он, приземлившись.

– Какая еще улица, что ты говоришь, – удивился Дон Вито. – За стеной коридор и мы на втором этаже.

– Не знаю, видел дорогу и яркий свет.

– Странно… Ладно, с этим позже разберемся, всё равно придумаем, как ее открыть. Надо побыстрее осмотреть здание, вдруг с призраком быстро разберутся и нас домой вернут.

Паблито склонил голову на бок, поглядел на крыса настороженным круглым глазом и спросил:

– Считаешь, тот черный ужас был призраком?

– Надо же как-то его называть, для удобства. Идем, спустимся вниз, поищем подвал.

– Зачем нам подвал? Я не хочу в подвал!

– Затем, что обычно тайные дела свои люди прячут под землей. Сверху здание выглядит пустым, значит, надо идти вниз.

Видя, что ворон настроен пререкаться, Дон Вито побежал к входной двери. Ее открыли без особого труда – достаточно было опустить ручку, что тяжелый крупный ворон сделал с первого раза.

Они выскользнули в коридор, убедились, что поблизости никого нет и помчались к лестничному пролету.

Лестница заканчивалась на первом этаже, но в стене прямо за нею обнаружился лифт. Был он таким же маленьким и узким, как дверь с замочной скважиной с видом на солнечную улицу. Крыс с вороном в нерешительности уставились на металлическую дверцу и панель вызова с единственной кнопкой.

– Если нас увидят, что скажем? – взволнованно проскрипел Паблито.

– Понадеемся, что не увидят, – Дон Вито сам нервничал, хоть и вида не показывал. – Нажми кнопку, поглядим, что будет.

– Не очень-то…

– Нажимай, говорю!

Ворона как подкинуло, он взлетел и ударил клювом в кнопку. С тихим гудением дверь отодвинулась в сторону и пассажиры шмыгнули внутрь. Внутри кнопок не оказалось вовсе, дверь закрылась сама собой и лифт пошел вниз. Вскоре кабина остановилась, дверь открылась, крыс с вороном выскочили наружу и огляделись. Подвал офисного здания напоминал средневековое подземелье с темными каменными стенами и арочными сводами. Тусклый желтый свет сочился кое-где сквозь трещины в каменной кладке, подсвечивая прохладное пространство легкой золотистой дымкой. Прямо от лифта вглубь подземелья тянулся темный коридор. Он привел в огромное помещение без стен и перегородок, частично обставленное как жилые апартаменты. Помещение оказалось таким большим, что не видно было, где оно заканчивается, и где-то там, вдали изредка мигали белые и бледно-голубые вспышки. Само подземелье приглушенно освещалось парой напольных и настенных ламп, их мягкое сияние создавало пускай и своеобразный, но все-таки уют.

Метрах в десяти от входа находился широченный полукруглый стол, заставленный аппаратурой. Над столом подрагивал световой квадрат, как большой эфемерный экран, на нем быстро мелькали неясные серые картинки. За столом кто-то сидел, но чтобы увидеть, кто именно, требовалось подойти поближе.

Короткими перебежками, прячась за предметами мебели, крыс с вороном подобрались поближе. За столом, в большом и каком-то чересчур уж сложном металлическом инвалидном кресле, восседал странный старик. Главными на его сухом лице были огромные круглые глаза, плоские, как желтые линзы, остальные черты терялись за ними, их словно не было вовсе. Руки старика с длинными, остро согнутыми фалангами пальцев неспешно клацали по клавиатурам, вмонтированным в столешницу, и жили руки своей отдельной жизнью, будто большие костлявые пауки ползали по клавишам.

В мелькании картинок на экране пару раз возникло знакомое лицо, затем появилось четкое изображение – обеденный стол на каком-то балконе и сидящий за столом Феликс в окружении своих сотрудников. Будто на дерганых кадрах немного черно-белого кино