Час в копилке - Владимир Германович Корешков

У наших дверей выстроилась очередь. Люди приходили днём и ночью, оставляли записки в почтовом ящике, донимали нас звонками – и где только умудрились достать номера?

Бабушка старалась осчастливить всех. Просьбы внимательно выслушивала, записки прочитывала все до единой, правда, со временем завела две шкатулки – чёрную и белую. Случилось это после того, как в нескольких записках она обнаружила «ужасные просьбы, которые даже повторять страшно». Так она выразилась и попросила деда читать записки вперёд неё и раскладывать по шкатулкам. Всё доброе – в белую, злое – в чёрную.

– А то невзначай пожелаю кому-нибудь дурного! Так что лучше вообще не видеть этих записок.

Почему она не попросила просто сжигать послания? Этому тоже предшествовал небольшой спор, в котором дедушка утверждал, что записок с просьбами извести разлучницу или ускорить кончину пожилых родственников будет больше, чем всяких таких, где встретятся пожелания «мира во всём мире».

Тогда-то бабушка и задумалась о шкатулках. Чтобы видеть самой и наглядно доказать деду – он ошибается. Но вышло как раз по-дедову. Чёрная шкатулка за месяц переполнялась настолько, что деревянная крышка оставалась чуть приподнята, не в силах удержать разномастные бумажки, торчащие в разные стороны. Зато белая шкатулка закрывалась плотно, хотя и в ней просьб хватало.

– Убедилась? Что, прав я был, Лида, скажи, прав? – без самодовольства и хвастовства спрашивал дед. Просто дурачился, пытаясь шутками развеселить поникшую супругу. Он был крупным, широкоплечим, громкоголосым, хотя говорил мало, лицом, со слов бабушки, похожим на Сергея Мироновича Кирова. Я проверял по фотографиям в интернете – есть что-то общее. А ещё любил чёрный юмор, но, кажется, с его помощью просто скрывал природную сентиментальность. – Сегодня такое написали, у-у-у-у! Пусть мой шурин попадёт в преисподнюю, а по дороге наестся говна, да не сразу помрёт, а в мучениях! У-у-у-у!

Бабушка только руками на него махала, велела сжечь немедленно всё накопленное.

– А шкатулки? Убираем? Не будем больше эти гадости хранить?

– Да, убираем… Хотя… Давай ещё месяц понаблюдаем. Обязательно в белой шкатулке будет больше записок, вот увидишь.

– Точно не будем исполнять? – Дед разворачивал ещё одну записку. – А то вон пишут – озолочу, если жену мою со свету сживёшь!

– Замолчи, кому сказала!

– Тут даже сумма написана! И сказано: торг уместен!

– Уймись, а то поссоримся!

А дед хохочет:

– Такие деньги из семьи уходят!

И тут в дело включился я. Старался быстрее деда прочитать записки и спрятать все ужасные просьбы. Хотел порадовать бабушку: глянет она в конце месяца, а в белой шкатулке и правда записок больше.

В октябре 2006 года однажды за ужином бабушка была как-то особенно румяна и растерянна. Всё хотела о чём-то со мной и мамой заговорить, но не знала, с чего начать.

– Настя… Боря… Как бы так сделать…

– Что, мам?

– Да нет… Глупости в голову лезут. Идея одна, пока не понимаю, как осуществить.

– Что за идея, ба? – спрашивал я.

– Ерунда, как мне кажется. Ничего не получится.

– Мам, да скажи уже наконец!

– В общем, я бы хотела устроить вечер новогодних чудес. Даже название придумала -«Час в копилке».

Мы с мамой уже не задавали наводящих вопросов, просто ждали, когда бабушка изложит свою затею до конца.

– Перед праздником хочу ещё больше людей сделать счастливыми. По району и даже по городу обо мне уже всем известно, а я хочу через сетку вещания как-то о себе заявить.

– По телевизору, что ли? – уточнила мама.

– Лучше уж тогда в интернете, – подсказал я. – В соцсети сделаем объявление, что такого-то числа в такое-то время выйдем в эфир, создадим групповой чат, пусть люди туда свои пожелания присылают.

– Я подсчитала. Мне за год удалось скопить 38 минут 16 секунд. Если бы вы мне добавили хотя бы минут по пять… Больше я у вас просить не посмею… Мы бы могли творить чудеса почти целый час! Сколько ж людей получит радость за это время! Ну как, вы со мной? А то я в этом вашем маузере сама не разберусь…

То, что маузером бабушка называет браузер, мы, разумеется, знали.

Мама скривилась. Ей идея по душе не пришлась. Сейчас около их подъезда шастают местные, а после бабушкиного марафона ещё и приезжие пожалуют! А ещё в чат польётся масса неприятных сообщений, после которых бабушка вынуждена будет пить капли, а то и вовсе сляжет с больным сердцем.

– Не беспокойтесь, все плохие сообщения возьмёт на себя Серёжа. Сразу будет удалять весь ужас!

– А, может, распечатывать и в чёрную шкатулку убирать? – съязвил тогда дед и получил от бабушки щелбан.

Мне идея тоже не приглянулась. Я свои знаковые пять минут тратил быстро и с размахом. Ничего не берёг. А тут придётся поужаться, чтобы для бабушки сэкономить.Это, считай, целый месяц жить без собственных желаний.

Вообще удивительно, что именно бабушка – далёкая от интернета – придумала устроить такое. Тогда не были в моде стримы, никто не выходил круглосуточно в эфир, не выкладывал сторис, не «пилил» ежесекундно бесконечный контент. Сегодня бабушкин марафон увидели бы миллионы, а в декабре 2006 года организованное нами действо прошло практически незамеченным. Могли бы мы наколдовать бабушке побольше зрителей? Наверное, могли, но, откровенно говоря, тогда мы просто не знали, чего именно стоит желать. Лайков, подписчиков, репостов? Тогда и слов таких не знали. Хотел бы я соврать, что всё это придумали мы в преддверии 2007 года, но, увы. Сейчас за давностью лет я даже не могу вспомнить, как мы выходили в сеть. Кажется, из «маузеров» были «Internet Explorer» и «Mozilla Firefox», а из мессенджеров (или как они раньше назывались?) – аська, скайп, жэ-жэ…

И всё же в тот год марафон «Час в копилке» состоялся.

Когда мы в назначенный день – 28 декабря – усаживались перед компьютером, глаза у бабушки горели ярче всех гирлянд в доме. Она мечтала подарить людям праздник.

Бабушка – нарядная и весёлая в начале часа – всё более сникала и грустнела с каждой минутой. Изредка подключались какие-то люди, писали что-то вроде булгаковского:

– Желаю, чтобы все!

Бабушка была похожа на ребёнка, ожидающего встречи с Дедом Морозом. Ещё маленького, чтобы предположить, что приглашённый актёр уже в стельку пьян, но довольно взрослого, чтобы понять – никто не придёт.

«Хочу всего и побольше», – написал кто-то из маминых коллег.