Тайна нуля - Алмаз Эрнисов

жил уже пятый год в «заоблачном эфире», вдвоем с женой и двумя помощниками, которые сменялись каждые полгода. Радиотелескоп круглосуточно прощупывал Вселенную. Здесь не было радиопомех. На гималайской высоте, в единственном месте в мире, существовала идеально чистая связь с космосом. («Как в Шамбале» – шутил ученый.)

Потому Рамеш Тхапар, «Махатма Тхапар», как называли его помощники, поручил жене и бородатым «мальчикам» (брились здесь лишь перед спуском на Землю) проверить все записи радиотелескопа в те дни, которые были указаны англичанами из Мальбарской радиообсерватории.

И вот с одной из гималайских вершин пришла в адрес Объединенной Академии наук радиограмма:

«Высотным радиотелескопом международного космического центра в Гималаях принято сообщение из космоса. После расшифровки на большой скорости получен такой текст:

«Обрыв буксира. Помощь была бы крайне нужна в нашей серьезной беде. Крылов».

Эта радиограмма, полученная в Москве во время заседания президиума Объединенной Академии наук, была оглашена президентом вскоре после объявленного за выступлением профессора Бурунова перерыва. Начавшиеся было прения прекратились.

Надя расширенными глазами смотрела на Елену Михайловну.

– Что? – спросила та.

– Разница всего в одно слово. Помощь не просто нужна, а крайне нужна. Я же вам говорила, что «Пи» только все спутал, потому что обрывки радиограммы допускали любые варианты, на которые «Пи» мастер.

– И что же будет теперь? – глядя на девушку, спросила Елена Михайловна.

– Не знаю! Ничего не знаю! – воскликнула Надя.

ОБРЫВ

У костра сидели трое.

Высокие облака над нежно-оранжевой частью неба были темными, но края, освещенные уже зашедшим солнцем, казались раскаленными добела. Вода в реке была спокойной, почти озерной. У берега чуть покачивалась на воде лодка.

Невысокий, плотный, одетый в жесткую рыбачью робу человек, встав на колени, помешивал деревянной ложкой похлебку в котелке.

– Не беда, коль, рыбы не наловивши, уху не сварим, – посмеиваясь, говорил он. – Нам к консервам за год пора привыкнуть. А от похлебки настоящим земным духом пахнет. Да и окружающий пейзаж…

– Да уж красиво, что говорить! – низким басом произнес высокий худой мужчина в припасенной для рыбалки ватной телогрейке. Лицо у него было длинное, скуластое и суровое. – Только звезд не видно, – вздохнул он.

– И от них отдохнуть не мешает, – отозвался первый.

– Дядя Крылов, – вступил в разговор третий, самый молодой. – Вы ведь позволили себя так называть.

– А как же! На рыбалке – как на рыбалке! Без звезд и чинов.

– Это верно, что дед ваш или прадед Крылов, кажется, Иван Кузьмич, в тайгу за тунгусским метеоритом вместе с самим Куликом ходил? Примечательный, должно быть, человек был?

– Кое-что о прадеде своем знаю. Простой, но себе на уме был старичок. Желудем себя называл, дескать, от желудей дубы пойдут.

– Так и получилось.

– Эй, Галлей, меду командиру не лей! – вставил высокий.

– Нет здесь командиров, рыбаки одни, – добродушно произнес Крылов. – А с тунгусского метеорита для нас все и началось. Особенно после одной находки во время такой же вот рыбалки, даже вроде бы на этом самом месте, если хотите знать.

– Редкоземельный кусок инопланетной инженерной конструкции! – обрадованно воскликнул Галлей. – Найден обломок цилиндра в тысяча девятьсот семьдесят шестом году на реке Вашке, – и он показал рукой на лодку с уключинами и веслами, лежащими на ее дне. – За тысячу километров от Тунгусской тайги, но точно на продолжении траектории взорвавшегося над нею тела.

– И все-то он знает, наш Галлей! – пробасил высокий.

– На то он и физик. Однако похлебка, друзья, поспела. Помянем добрым словом погибший над Землей когда-то инопланетный звездолет неведомых героев!

– Звездолет – вряд ли, – возразил Галлей. – Скорее всего, они его оставили на околоземной орбите, а спускались на вспомогательном модуле. Он и взорвался.

– До чего же сказки живучи! – заметил высокий. – Сотни лет им нипочем.

– Я эти сказки, Федор Нилыч, еще дома по первоисточникам прове… – горячо начал Галлей, но замолк на полуслове.

Внезапно «на берегу» что-то произошло. Все трое сидевших у костра вместе с котелком взлетели на воздух, тщетно пытаясь обрести равновесие и вернуться назад.

Одновременно река, берег с лодкой, тускнеющая заря и речной туман исчезли, обнажив экраны, на которых только что с поразительной реальностью в объеме и цвете воспроизводилось голографическое изображение далекого земного пейзажа…

У звездолетчиков стало традицией уединяться в свободные часы в каком-нибудь земном местечке, с завораживающей достоверностью возникавшем с помощью голографии вокруг них в отсеке отдыха. И легко было воображать себя на прогулке, вспоминать родную Землю, вызывать к жизни воображением дорогие им памятники, знакомые улицы города или неизвестные дотоле земные чудеса: водопады, диких животных, бродящих в зарослях как будто совсем рядом, или, наоборот, такие уголки, желанные «земные» пристанища звездолетчиков во время полета.

Теперь все исчезло вместе с тяготением. Раньше оно создавалось тягой технического модуля через стокилометровый буксир. Летя впереди, технический модуль разгонялся с ускорением, равным ускорению земной тяжести, привычным для людей. Потому они и ощущали себя как бы в земных условиях. Теперь ускорение исчезло, и нарушилось энергоснабжение. С круглого потолка отсека вечернего «северного неба» тускло светила лампочка аварийного освещения.

Котелок плавал в воздухе между потерявшими вес людьми, а разлившаяся похлебка превращалась у них на глазах в большие и маленькие горячие шары, начинавшие жить самостоятельной жизнью внутри отсека отдыха.

– Что случилось, командир? – тревожно спросил Галлей.

– Ты физик корабля. Тебе первое слово, – отозвался Крылов.

– Видно, что-то с техническим модулем приключилось? – предположил штурман корабля Федоров.

– Едва ли, – возразил Галлей, отталкивая от себя все еще обжигающий котелок. – Скорее всего оборвался буксир.

Только сейчас физик со штурманом заметили, что командира звездолета не было рядом. Ловко перебирая руками по потолку, он двигался к пульту управления и уже оттуда крикнул:

– Обрыв, полный обрыв – и буксира, и кабеля управления.

– Но как это может быть? – поразился штурман. – Обрыв кабеля в пустоте? Что он, о звезды перетерся, что ли?

– Не о звезды, а о кванты вакуума, – заметил Галлей, не столько напуганный, сколько увлеченный необычностью происшедшего.

– Хватит удивляться! – прервал командир. – Надо перейти на аварийное радиоуправление.

– Есть перейти на радиоуправление, Я уже у аппаратов, командир. Но радиосвязи с техническим модулем тоже нет!

– Меняй частоту! Ищи! Надо во что бы то ни стало дать разгонным двигателям команду «стоп», не то улетит наш «передок» невесть куда. Что с обратной связью?

– Один шум и треск в ушах. Оглохнуть можно! У всех приборов обратной связи стрелки на нулях. И компьютер на аварийную ситуацию зря сработал. Его команда не была принята ведущим модулем.

– Очевидно, виной этому электромагнитная буря небывалой мощи в вакууме, – заметил Галлей.

– Думаешь, потому и