Лед - Андрей Алексеевич Панченко

— Это Николай Андреевич Мухин, сейчас отец Николай — Так же тихо ответил мне Арсений, разливая коньяк — Бывший глава второго отдела, Куропаткина начальником был, до того, как в отставку ушёл. Легенда!

— А чаго это ты меня Сеня мёдом поливаешь? Сожрать хочешь? Ты учти, я жилистый, во мне смаку нету! Хорош там, того… Я всё слышу! — Хохотнул поп — Ишь, легенду нашёл! Обычный священнослужитель я, только весь приход у меня в погонах ходит.

— Не прибедняйся, Николай Андреевич, правильно Фомин обмолвился, таких как ты уже не делают! — Сказал Куропаткин, принимая из рук Арсения бокал — По традиции, первый за Государя Императора!

Мы все опрокинули бокалы, и Арсений шустро наполнил их снова. К нарезанному кортиком лимону никто из моих новых коллег так и не прикоснулся, поэтому и я не лез за закуской.

— Ты уж извиняй паря, знамени, как в полках, у нас нет, потому второй тост у нас за разведку! — отец Николай перекрестился, и процедура повторилась.

— За новоиспеченного офицера! — Третий тост сказал Фомин, и в этот раз мой бокал оказался наполнен до краёв. При этом Арсений как-то странно скривил мне рожу, пока никто из наших собутыльников не видел.

— Давай «полпоручня», покажи, на что способен! — Уже захмелевший поп заинтересованно и оценивающе уставился на меня.

— Да легко! — Два выпитых подряд и без закуски бокала коньяка меня уже успели заметно расслабить. Я с вызовом посмотрел на отца Николая, чувствуя, как алкоголь начинает приятно обжигать изнутри, туманя сознание.

Подняв бокал, я выпил его одним глотком, стараясь не морщиться от крепости. Тишина повисла в воздухе, прерываемая лишь потрескиванием камина и лёгким шорохом пламени. Все взгляды были устремлены на меня, ожидая продолжения. Отец Николай, кажется, остался доволен. Его губы растянулись в широкой улыбке, обнажившей жёлтые от времени зубы. Куропаткин кивнул, оценивая мою выдержку. Арсений же, как заботливый хозяин, уже наполнял мой бокал, не дожидаясь моей просьбы. Незаметно со стола пропала початая бутылка, и появилась новая.

— Ну, Волков, ты и вправду крепкий орешек, — прокомментировал отец Николай, снова поднимая свой бокал. — А теперь расскажи, какие таланты кроме склонности к пьянству в тебе скрываются?

Его слова заставили меня немного напрячься. Я понял, что простое выпивание, совсем «не простое», поэтому Сеня мне, наверное, и подмигивал, высунув язык как пудель. Это чего, меня специально спаивают⁈ Вот суки коварные! А ведь у них получилось, во мне уже грамм триста алкашки!

— Я стреляю не плохо, на лыжах могу, на нартах — ответил я, стараясь сделать голос уверенным, несмотря на растущее опьянение. — А ещё я быстро ориентируюсь в незнакомой местности. Чего ещё? А, да, по-английски шпрехаю. Морду могу кому послабее набить, если надо, бабу трахнуть, если не крокодил. Достаточно для шпиёна? И ты вообще, чего пристал ко мне как банный лист к заднице, падре? Ты же мне вроде не начальник? Пошёл нахер хрычь старый! Будешь дальше меня доставать, в хлебальник получишь! И чего тут за дичь вообще твориться⁈ Специально меня напоили чтобы проверить⁈

Отец Николай усмехнулся и повернулся к Куропаткину.

— На лету схватывает! И держится не плохо. Ладно, кончаем с этим цирком, по моему мнению, толк с него будет, хотя надо ещё смотреть конечно.

— Посмотрим Николай Андреевич, обязательно посмотрим. Жаль времени мало, проверку и обучение он не проходил — Куропаткин был на удивление трезвым, и общался со странным священником, как будто меня рядом вообще не было. А я тут, между прочим!

— Да пошли вы все! — Обиженно буркнул я заплетающимся языком, и не чокаясь ни с кем хряпнул четвертый бокал…

Просыпался я тяжело. Голова гудела как радиоприемник, потерявший волну, во рту была пустыня Сахара, а тошнило меня так, как будто я сожрал годовалого зомби.

— Ааа! — Прохрипел я, силясь вспомнить, что же было вчера, после четвертого бокала коньяка. Чего я там потом говорил? Чего делал? — Где я⁈

— Живой? — Арсений материализовался словно бы из ниоткуда, и окончательно испортил мне настроение своим свежим и жизнерадостным видом. — У меня ты, дома. Еле тебя доволок вчера. На вот, подлечись.

В моей руке оказался стакан с какой-то подозрительной жидкостью. Пить хотелось сильно, но наученный прошлым горьким опытом я с подозрением принюхался к содержимому.

— Добить меня хочешь? Это что, отрава?

— Да пей, легче станет! — Заржал Арсений — Это пиво. Так-то я его не пью почти, но с похмелья самое оно подлечиться, если ещё потом на службу идти. Водочкой-то оно понятно сподручнее, только у нас ещё дела сегодня.

— В задницу все дела! — Я жадно присосался к стакану с пенным напитком. — Еще налей!

— Хватит. Профилонить сегодня не получиться, у тебя встреча — Арсений отобрал у меня пустой сосуд — Важная!

— Какая ещё встреча⁈ — Я со стоном повалился на подушку. Пиво ещё не подействовало, и шевелится не хотелось совершенно — За что вы со мной так, козлики вы капустные⁈ Чего я вам плохого сделал⁈

— Это традиция — Пожал плечами Арсений — И проверка заодно. Я же тебе подавал знаки! Кстати, ты эту проверку вполне успешно прошел. Пьяный был в драбадан, но на вопросы отвечать отказывался, только посылал всех по матушке. Молодец!

— Падлы… — Со стоном протянул я, постепенно мне становилось легче — Чего там за встреча-то? Не помню я, что бы что-то планировал на сегодня.

— На то у тебя заместитель начальника экспедиции есть, чтобы помнить и напоминать! Я, то есть! — Хохотнул Арсений — За деньгами пойдём! От РГО и от князюшки нашего сегодня нам чеки вручать будут. Торжественно! В здании Географического общества сегодня благотворительный вечер по сбору средств на наш поход. Кроме вышеперечисленных меценатов, частные лица ещё жертвовать будут. Надо быть обязательно!

— А чего, просто так денег дать не могли? Без шумихи? — Я потер ладонью опухшее лицо — Надо обязательно шоу устраивать?

— Чудак человек — Арсений «заботливо» сдернул с меня одеяло, — Как без шумихи-то? Где это видано, чтобы без шумихи? Вставай, времени мало!

— А может без меня как-то? — Жалобно простонал я.

— «Вегу» купить хочешь? — Сразу с козырей зашел Арсений — Егор списался с владельцами, и они готовы продать корабль за двадцать семь тысяч. Он как