Ополченцы - Алексей Дягилев

— Расчёт к бою. — Командую я, не дожидаясь окончания артобстрела.

— Зарядить бронебойным, наводить по головному. Орудие! — Хорошо, что танки те же чехи, так что ещё повоюем.

— Выстрел. — Через несколько, кажущихся часами секунд откликается наводчик.

— Банг! — Звонко раздаётся выстрел.

— Левее ноль пять. Бронебойным. Стрельба по готовности.

— Выстрел.

— Пилять мимо! Кеша повтори!

— Цель та же! Бронебойным! Орудие! — Напряжение достигает своего апогея.

— Выстрел! — Готов.

— Левее ноль семь. Бронебойным… — И тут нас заметили, и не просто заметили, а ещё и обстреляли, но так как фриц пёр прямо на нас и не останавливался, то и его огонь был не точным.

— Выстрел. — Снаряд попадает в гусеницу. Танк резко останавливается, но его почему-то не разворачивает. И тут меня как будто током шандарахнуло. Не успев ничего подумать, я уже командую.

— В укрытие. — Мы успели укрыться в ровиках, буквально за мгновение до разрыва снаряда. От нашей пушки, на месте остались только станины, всё остальное раскидало в разные стороны, колёса отдельно, а щит вообще снесло вместе со стволом. Так как последний танк, в который мы попали, оказался немецкой четвёркой с 75-мм окурком, то и мощность фугаса у него была соответствующая, а промазать с места, находясь в сотне метров от нас, мог только слепой. Промедли мы пару секунд и всё, писец расчёту, а так хоть люди живы. Сорокапятку конечно жалко, хорошая была пушка, но любую вещь можно сделать снова, а человеческую жизнь уже не вернёшь.

Грёбаную четвёрку, добил Мишкин расчёт, стреляя в левый борт танка, но и сам пострадал, не досчитавшись половины личного состава. Да и атаку эту мы в конце концов отбили. Наша пехота на этот раз не побежала, а может быть и не успела, так как танки очень быстро проскочили передний край и нарвались на наши сорокапятки. Ну а наступающих пеших гансов, красноармейцы встретили ружейно-пулемётным огнём, а потом, контратаковав, взяли на штык. И было уже не важно, «на каком глазу тюбетейка», или у кого больше пулемётов, сказалось пока ещё наше численное превосходство. Но и дальше шоссе фрицы нас не пустили, положив на землю как своих убегающих, так и чужих догоняющих из станковых пулемётов. Из девяти танков наша батарея уничтожила семь, но досталось это дорогой ценой. Первый взвод погиб вместе с комбатом, а в нашем осталось только одно орудие.

С наступлением темноты шуршим по нейтралке, собирая оружие, боеприпасы, да и в сухарных сумках жмуров, шарить уже не стесняемся. На ужин был только хлеб и кипяток, так что небольшой приварок не помешал бы. С патронами теперь проблем не было, ополченцы были вооружены польскими трофеями, а также винтовками системы Лебеля, которые пролюбливали в первую очередь. А с убылью личного состава, оставшиеся бойцы старались заменить французские на польские — в девичестве магазинная винтовка Маузера образца 1898 года. Пулемёты были в основном системы «Браунинг» под патрон 7,92×57 мм, так что боеприпасами обеспечили нас немцы, которые в отличие от наших тыловиков, были рядом. С тылами вообще творилось что-то непонятное, приехавший вечером старшина батареи, так никого и не нашёл, по крайней мере, на старом месте, в лесу у станции Балабаново, никого и ничего уже не было.

Ночью пехотинцы сменили позиции, бросив свои ямки у шоссе и, оттянувшись назад, используя подбитые танки, как бронированные огневые точки, выкопав под ними окопчики и установив там ручные пулемёты. Естественно танков на всех не хватило, поэтому большая часть бойцов окапывалась на открытом месте, от «БОТа» до «БОТа», так что оборонительная линия была довольно замысловатой. На левом фланге оборона проходила по опушке лесного массива, приближаясь к шоссе на сотню, а где и ближе шагов и загибая фланг, утыкалась в небольшую речушку, возле деревушки Пекино. Трасса плавно отворачивала на юг, а наша оборонительная линия, соответственно на восток. По другую сторону дороги, тянулся овраг, который повернув под углом девяносто градусов, впадал в реку Протва.

Наш полк находился на стыке с 5-й дивизией народного ополчения, поэтому дальше на юг, Боровское шоссе контролировала уже она. После того как немцы заняли село Ермолино, ширина стыка соответственно увеличилась, мы откатились на север, а 5-я ДНО на восток, так что локтевой связи между нами не было, и разрыв составил около километра, а может и больше. Но и воспользоваться этим разрывом, фрицы особо не могли, лес, речка и болота, такой возможности не давали. Небольшие подразделения, конечно, могли просочиться и «пошалить» в тылу, но нам на эти шалости было глубоко насрать, всё равно от этих тылов толку было ноль целых, хрен десятых, мы их и сами найти не могли, так пусть хоть противник поищет. Нам бы со своими проблемами разобраться.

Пока пехота улучшает позиции, мы ищем снаряды и хороним своих погибших. Приехавший старшина, развил бурную деятельность, поэтому выделив в его расположение людей, в основном примкнувших к нам пехотинцев, а также ездовых, формируем расчёт нашего единственного орудия. Из оставшихся людей создаём нештатный пулемётный взвод, командиром которого Ванька назначает меня. Как единственный выживший «офицер», он поднялся до командира батареи. Во взводе у меня три пулемёта, один из которых мы сняли с подбитой четвёрки, да и патронами нас мёртвые панцерманы обеспечили. В отделении у сержанта Волохова выжили только наводчик, заряжающий и Малыш, который окаянил где-то с пулемётом, поэтому передаю Мишке всех недостающих номеров, забрав себе одного Емелю. Вместе со мной теперь четверо пулемётчиков, снайпер, плюс ездовый и запряжка с передком, вторых номеров я планировал назначить из пехотинцев, но когда вернулась с раскопок бригада «ух», то старшина привёл с собой двух выживших батарейцев из первого взвода, то проблема разрешилась. Один был подносчиком а второй ездовым, причём из разных расчётов. Они-то и рассказали нам о гибели взвода, так как видели всё своими глазами.

Из их сумбурного рассказа, перемежаемого нецензурными выражениями одного, а также охами и ахами другого, поначалу ничего путного понять было невозможно. Но расспросив их по одному, и собрав воедино все их показания, я добавил немного своих предположений, и получилась более-менее, связная история.

«Первым вступило в бой орудие, находящееся в деревне, мужикам удалось подбить один танк, правда не с первого выстрела, поэтому свою позицию они раскрыли,