Ревизор: возвращение в СССР 47 - Серж Винтеркей

заметил справа по улице знакомую машину и около нее капитана КГБ Дьякова, что ко мне приезжал уже однажды… Стоит ко мне боком, курит сигарету, делая вид, что случайно тут находится. Видимо, раздобыл для меня газеты… Но, черт подери, почему завтра с утра не созвонился, как договаривались, чтобы я ему назначил время и место для встречи, где нас никто не увидит с ним? Он что, совсем меня спалить что ли хочет перед Фирдаусом? Теперь главное, чтобы араб его не засек… Тогда потихоньку спущусь минут через десять к Дьякову…

Вроде я и отвернулся быстро от Дьякова, но Фирдаус, зараза такая, тоже наблюдательным оказался. Тронул меня за плечо, и пальцем в сторону капитана КГБ тыкнул:

– Паша, посмотри – там, метрах в тридцати вроде как твой вчерашний друг, инженер Дмитрий, курит. Похоже, что уже никуда не спешит. Видимо, решил он все свои проблемы на заводе.

Вот же чёрт, – выругался в душе я про себя. – Опять этот офицер КГБ припёрся в неурочное время! Но как‑то реагировать надо было.

– Ну, у нас, честно говоря, с ним сугубо шапочное знакомство, но, наверное, пойду всё же поздороваюсь. Можешь сдать, пожалуйста, зонтик на ресепшен? – попросил я араба.

– Да, давай, конечно, – сказал Фирдаус.

Ну хоть одно хорошо: Фирдаус сейчас вместе со мной не пойдёт к этому Дьякову общаться. Но не факт, что, занеся зонтик на ресепшен, а вещи – в наши номера, не вернётся ко мне составить компанию с советским другом…

Фирдаус – человек дружелюбный, вообще‑то. И как хороший бизнесмен в те моменты, когда можно около меня находиться, старается так и делать. Всё пытается какую‑то новую мысль от меня получить, чтобы как можно больше денег заработать. Ну что же, понять такой подход вполне можно.

Значит, с Дьяковым пообщаться нужно очень быстро. У меня есть буквально несколько минут, прежде чем Фирдаус снова спустится, если захочет это сделать.

Подойдя к Дьякову, не удержался от того, чтобы высказаться:

– Товарищ капитан, что же вы наши договорённости рушите? – недовольно сказал я ему. – Договорились же предварительно созваниваться, чтобы вы меня не компрометировали перед теми, с кем я тут отдыхаю.

По его лицу прекрасно понял, что он и сам понимает, что косячит. И, к моему удивлению, он тут же в этом и сознался:

– Извините, товарищ Ивлев, – развёл он руками, – просто, учитывая, с какого уровня поступил этот приказ, у меня нет другого варианта, как попытаться выполнить его максимально быстро.

Всё понятно: службист, думающий прежде всего о приказе начальства, а не о том, как его выполнение может отразиться на других людях. И, к сожалению, похоже, не очень умный, потому что мог бы догадаться: если приказы ему по поводу меня отдают с самого верху, то на этот верх я потом, по приезду, могу при желании на него и пожаловаться. Такая светлая мысль его голову, забитую требованием неукоснительно выполнять приказы высокого руководства, почему‑то не посетила.

– Ладно, давайте ваши газеты, – велел я ему. – Надеюсь, нашли хоть их?

– Да, всё привёз, – кивнул он и, быстро открыв заднюю дверцу своего автомобиля, достал оттуда кипу газет.

– Позвоните мне завтра в назначенное время. – сказал я, принимая у него кипу газет и невольно крякая. Да тут килограммов семь. А то и больше будет! – Если успею за ночь разобраться, то так и скажу. Не успею – согласуем на послезавтра. И, пожалуйста, больше никаких неурочных визитов. Иначе по возвращении в Москву я буду вынужден это отметить в своем докладе.

О‑о, а вот это на него очень сильно подействовало – сразу стало видно по лицу. Да он ещё и невольно как‑то и вытянулся в струнку, словно признавая, что я тут главный.

Вот же ж Дьяков… Кто его знает, может, он не глупый, просто неопытный совсем. Есть люди, которые личностно достаточно поздно раскрываются. Живёт вот такой человечек, ничего из себя, с точки зрения других, не представляя, копит опыт, читает умные книги, общается с умными людьми, а потом – как раскроется неожиданно для всех!

Совсем глупого, по идее, в КГБ бы точно не взяли. И уж тем более за рубеж бы не отправили. Ну или вариант, что он блатной – и тогда исправиться ему никак не грозит…

Кивнув Дьякову, отправился обратно в гостиницу с толстой кипой газет в руках. Уже и забыл, какой толстый номер каждого «Файнэншл Таймс» – там же куча приложений!

Пока что решил не жаловаться на Дьякова по возвращении в Москву, потому что у меня сразу же всплыл другой вопрос: а как мне легендировать появление у меня такой кучи свежих газет «Файнэншл Таймс»?

Теперь как бы и понятно, как тому же самому Фирдаусу это объяснить, который неизбежно это заметит. Иногда лучший вариант для того, чтобы что‑то скрыть, – это ничего не прятать.

Я прав оказался по поводу того, что Фирдаус обратно за мной побежит. Подходил когда к лифту с этими самыми газетами, – тот раскрылся, и оттуда Фирдаус выскочил.

– О‑о, так ты уже поговорил? Вот так быстро. Опять инженер спешил куда-то? – сказал он. – Ого, какая куча у тебя газет!

– Да вот, понимаешь, повезло мне. Я же этого Дмитрия, когда он похвастался как‑то, что у него друзья есть в нашем посольстве, спросил, может ли он мне через них каких-нибудь современных западных газет раздобыть. Мало ли получится? А то заскучал тут без информации – на испанском я же ничего прочитать не могу, тут только на испанском газеты есть, да и то местные. А мне же квалификацию надо свою поддерживать, да и отслеживать, что в мире важного происходит…

Ну и Галия английский учит, а мы с собой забыли хоть один учебник или газету на английском захватить. И вот, представляешь, я просил его неделю назад, уже и забыть об этом успел. А он взял сегодня и привёз. Вот всё это…

Разговаривая, мы вошли в лифт. Пока ехали наверх, Фирдаус пролистал несколько газет с верха моей пачки.

– Ого, – сказал он, – так тут у тебя получается только «Файнэншл Таймс». Сколько тут газет? Похоже, штук тридцать твой товарищ смог раздобыть. Молодец, это он удачно справился с твоей просьбой.

– Ну да. А я, как назло, с пустыми руками шёл – так бы ему хоть бутылку рома дать