Ревизор: возвращение в СССР 47 - Серж Винтеркей

Сугубо между нами расскажу, что я время от времени читаю лекции для офицеров КГБ по политике и экономике. Передаю мой взгляд на то, как будет меняться мир. Но они все сидят передо мной в марлевых повязочках, чтобы я их потом узнать не мог.

И само собой, никаких заданий от КГБ я не получал при этой поездке на Кубу. Я сюда действительно прикатил отдохнуть три недели с женой и детьми. Не более того…

Диана недовольно нахмурила свои красивые брови. Скорее всего, над ними относительно недавно отменно поработал какой‑нибудь французский или японский стилист. Потому что раньше, когда она жила в Москве, настолько красивых бровей у неё никак не наблюдалось.

– Так ты что, хочешь сказать, что этому капитану ты лекцию читал прямо перед отелем?

– Да нет, конечно, – снова рассмеялся я. – Я КГБ просто консультирую по экономическим вопросам, в том числе, когда нужда такая у них возникает. Вот сейчас пришёл запрос из Москвы по поводу того, в какие западные акции можно деньги вложить. Помнишь, как я как-то Фирдаусу передавал по этому поводу информацию? И он уже рассказывал вчера, что неплохие мы деньги по этому поводу заработали…

Такие же рекомендации я и комитету в своё время давал. Видишь, совершенно спокойно тебе могу об этом рассказывать, потому что никаких подписок не давал. Следовательно, даже если проговоришься, вменить мне ничего не смогут. Невозможно меня в тюрьму посадить за ту поддержку, которую я по своей воле КГБ оказывал.

Вот только не надо на меня возмущенно так смотреть… Я знаю, что ты точно будешь молчать и никому об этом не расскажешь, это были сугубо теоретические размышления. Я тебе доверяю, ты меня не подставишь…

– Ну ладно, – сказала Диана. – А почему они вдруг решили в этом случае обновить этот самый список акций? Чем старый плох? Они же хорошо растут, я бы даже сказала, что очень даже хорошо. Почему им пришла в голову эта идея?

– По какой именно причине новый список понадобился – я сам, если честно, без понятия. Сама понимаешь, что вот такими именно вопросами со мной никто делиться никогда не будет. Как будто тебе, можно подумать, несмотря на твою подписку, хоть какие‑то вещи из тех, что происходят в комитете, сообщают?

Диана отрицательно покачала головой.

– Ну так вот и я о том же. Кто их знает, чего им вдруг так приспичило…

– Ну слушай, Паша, может, и в самом деле это хорошая идея? Может, есть даже акции получше тех, в которых мы сейчас большую сумму держим? Дашь и нам тогда с Фирдаусом новый список, когда подготовишь его для КГБ, ладно? – тут же начала допытываться Диана. Незаметно для неё перевёл дух: всё, это означало, что моя версия событий, кстати, сугубо правдивая, нашла у неё полное понимание.

Она же знает, что я хитрый жук и никаких лишних бумаг точно не буду подписывать. В отличие от неё.

Так что, надеюсь, этот разговор полностью восстановит прежний уровень доверия между нами. На самом деле даже хорошо, что он сейчас состоялся. А то мало ли что Диана, не переговорив со мной, удумала бы себе.

Она, конечно, резко поумнела из‑за того, что жизнь у неё очень сильно осложнилась. Мало того, что за сына долларового миллионера выскочила, что уже само по себе резко изменило её жизнь и капитально расширило кругозор. Так она ещё во все эти шпионские игры добровольно влезла. А это, естественно, совсем уж кардинальнейшим образом изменило её точку зрения на мир.

Прежний, простой и спокойный мир святославской провинциальной девчонки давно уже испарился полностью. Это уже совсем другая девушка…

***

Москва, МГИМО

Регина очень сильно испереживалась за вечер. И даже ночью спала очень паршиво, всё гадала, согласится ли Витька ничего не говорить её однокурсникам. Потому что если он всё расскажет, то у неё будут грандиозные неприятности.

Оставалось только надеяться, что, может быть, всё же повезёт и он не станет болтать о её прошлом. Такая ситуация очень бесила Регину.

Второй раз она уже в неё попадает: сначала с Ивлевым, теперь вот с Макаровым. Но беситься по этому поводу можно сколько угодно – а толку‑то? Оставалось только смириться с тем, что твоя судьба сейчас в руках одного человека. И сугубо от его реакции зависит, что будет дальше у нее в МГИМО...

Она сегодня специально пришла пораньше в надежде на то, что Витька тоже заявится хоть за несколько минут до начала первой лекции, и с ним удастся переговорить.

«Хоть бы он согласился молчать», – в отчаянии сжимая кулаки, думала Регина.

Она специально заняла позицию поближе у входа в аудиторию, чтобы точно его не пропустить, когда он появится. Но Витьки всё не было и не было.

А потом неожиданно к ней подошли две одногруппницы – Вероника и Марина. Подругами они точно с ними не были, так, здоровались чисто и болтали иногда…

– Регина, мы тут вчера случайно заметили, как ты с новеньким чуть ли не обжималась у всех на глазах. Скажи, вас что‑то связывает интимное? Встречались раньше с этим Макаровым?

Регина тут же изобразила удивление на лице. И затараторила:

– Ой, нет, конечно! Это я сама, дура, виновата. Перепутала его со своим одноклассником из третьего класса. Ну, вернее, мы с ним учились с третьего класса по седьмой, и он мне очень нравился. А потом его отец на работу перешёл в другой район города, и он тоже в ту школу перевёлся. И пропал с концами. Вот я и решила, что это тот самый Витька Макаров. Он, кстати, и внешне чуть‑чуть похож. Но оказалось – совсем не он. Представляете, какое разочарование? А я так вначале обрадовалась.

Врать на скорую руку Регина давно уже научилась – ещё в детстве, когда надо было родителям что‑то сочинить, чтобы они от неё отцепились. Так выходило гораздо быстрее, чем рассказывать им правду о том, что и почему она делала. И выслушивать потом длительные нравоучения, почему так делать нельзя.

Но Ника и Марина не купились.

– Ой, да ладно, Быстрова! – сморщила носик Ника, – хватит нам тут сказки рассказывать. Могла бы и правду рассказать. Тем более что в этом плохого? Мы как узнали от родителей, что это сын