Патриот. Смута. Том 7 - Евгений Колдаев

прими мое воинство, я был бы такому только рад. Но судя по всему, выслужиться он хотел перед Шуйским или кем-то еще из близкого круга людей подле него. Так-то толково и почетно такое поведение. В текущей ситуации — когда силы соотносятся примерно двадцать к десяти тысячам, сопротивление не стоит свеч. По крайней мере такое, как являл сейчас молодой руководитель обороны. Можно иначе же сопротивляться, если подумать.

Мы с отрядом там же застыли, прикрылись строением, спешились.

Подставлять коней дело глупое.

Через пару мгновений появился Яков. Он здесь верховодил штурмом, что меня радовало. Человек-то опытный. В отсутствии меня людей не подставит, на верную гибель не отправит.

— Господарь. Слева. — Он ткнул рукой на башню, нависающую над нами. — Мы взяли, дальше, там баррикада. Дверь заперли. Выломать-то можно. Но… — Он закашлялся, вытер рот рукой, продолжил. — А там, на севере. Трое во второй башне, сидят. Ну и ворота прикрывает несколько человек. Внутри тоже кто-то есть. Думаю… Кха… Всего, ну двадцать от силы.

Замолчал, уставился на меня. В глазах немой вопрос стоял — а делать то что? Убить их всех проблем нет, но это потерять своих. Может, как-то иначе.

Он уже видел чудеса, которые я творю в плане переговоров и военных хитростей, вот и здесь думал, глядишь, получится.

— Сдачу предлагали?

— Нет, господарь, пока нет.

— Огнестрел у них есть? Или только луки?

— Есть. Но пули экономят. Мы поэтому и не лезем, кха… — Он выдержал вынужденную паузу. — Были бы только луки, доспешные вперед пошли бы, и мигом все закончилось.

— Так. — Я задумался.

Надо бы предложить им вариант почетной сдачи. Или вообще хоть какой-то сдачи. Нет смысла погибать и им, и моим людям. Хотят уходить — пусть валят. Только не поверят же. Хотя… А что им остается. У них шансов нет. Единственное, на что они сейчас могут рассчитывать, это взять побольше нас с собой на тот свет. Но — это плохой план.

— Эээ! — Заорал я, насколько мог громко. — Кто у вас главный⁈

Глава 7

В Тульском кремле повисла тишина.

Если раньше люди переругивались, ворчали, готовились лезть на приступ, то сейчас вмиг все как-то притихло. Только снаружи доносились окрики и незначительный шум. Мирное население и беженцев успокаивали и разгоняли отдыхать, поясняя, что им ничего не угрожает.

Сразу ясно — господарь говорит.

— Вас мало! — Продолжил я выкрикивать. — Вам не выжить! Мы не хотим вашей смерти! Сдавайтесь! Гарантируем жизнь!

В ответ никакого ответа не последовало. Это и понятно, просто так никто не сдастся. Они же думают, что я их обману. Только откроют двери, мы ворвемся и всех порешим. Логичное, в целом, предположение.

Собирать пленных и показывать, что почти все из них, кто не оказывал жесткого сопротивления и не попал под горячую руку — долго. Здесь время идет на минуты. Так-то можно. Один — мало, а несколько десятков живых товарищей — показатель наших намерений.

— Люди служилые! Мне ваши жизни ни к чему! Я отпущу вас в Москву! Если хотите! Воевода! Не губи людей! Сдавайся!

— Лжец! — Раздался сиплый выкрик от ворот.

О, это уже кое-что. Одно слово в сотню раз лучше молчания. Контакт налаживается. Хотя пока что такой себе.

— Поклянусь чем угодно! Перед своими людьми, перед вами. На знамени поклянусь, что сам Иван Великий в бой носил. Под которым его полки татар били под Молодями. — Говорил уже тише. Раз контакт налажен, чего глотку-то рвать в полную силу.

Тут уже проще можно.

— Лжец!

Что у тебя, черт возьми, иных слов в запасе нет? Или от страха забыл все напрочь. Кто же ты воевода? Увидеть бы тебя, поговорить. Раз не сдаешься, то толковым человеком можешь оказаться. Подучить, подтянуть, верную идею в голову вложить.

— Воевода, не дури! Город наш, кремль наш. Западная башня, что над поместьем нависает, наша. Сверху стрелами засыпем, если надо. Час! Два! И всем вам конец. Сейчас подведем пушки и что? Воевода!

— Кто ты? — раздался другой, взрослый, грубый голос.

Раздавался он с другой стороны ворот.

— Куда! Отставить! Молчать! — Заорал своим хриплым, посаженным голосом человек. Уверен, это был именно самый главный руководитель обороны.

Воеводе очень не понравилось, что кто-то полез говорить против его воли. Это первый признак того, что гарнизон сомневается. Сдаться желание есть, но неясно, кто еще готов и условия какие. Разговор всегда — первый шаг к сближению.

И если этот охрипший главный уперт, как баран, то люди-то гибнуть не хотят. Нашелся тот, кто его авторитету посмел бросить вызов.

Качай!

— Игорь Васильевич Данилов! От Воронежа иду! Лжедмитрий у меня! Шуйский следующий! Скину с трона! Собор Земский соберу! Царя выберем! Сами! Всей Землей Русской!

Все, что я считал нужным и важным. К чему призывал своих бойцов, за собой ради чего вел, уместилось в этих словах.

На той стороне началась возня. Бранные выкрики, звон стали.

До ушей моих долетели обрывки фраз и слова: «Склад, дурак, назад, жизнь, пожар».

Ясно, большинству людей, что изначально стояли за воеводу, помирать вовсе не хотелось. Услышав про пушки и понимая, что башня в наших руках, они решили сдаваться, а вот сам предводитель делать этого не хотел. Видимо, за ним стояло тоже несколько бойцов, настроенных также кардинально. Возможно, родня какая-то или те, кому терять нечего.

Пока шум да гам…

— Вперед. — Махнул я.

Десятки моих людей рванулись через открытое пространство, добрались к стене, к воротам. Они тем временем начали открываться. Первые ворвались внутрь.

Десяток, два. В поместье наместника, воеводы, вливались мои бойцы.

Звон стали стих, видимо, конфликт был исчерпан. И раз мы проникали за последние стены, закончилось все не в пользу воеводы.

Я вошел далеко не в первых рядах. Все же жизнь свою я начал ценить все выше.

Люди, не мои — сдававшиеся, замерли у стены, складывали оружие. С ними говорили пара