Ветер 1-10 (компиляция) - Роман Романович

черные и кучерявые. Дрался он копьем и много духов полегло от его точных движений. Матвей — самый старый из пятерки. Ему лет пятьдесят. Седина в волосах наметилась, да и в бороде тоже найдется. Плечи широкие, как у медведя, а оружие — молот, что красноречивее всего говорило о его силе. Но была у него и слабость — скорость. Медленный, зато если попал, то всё, дух отправлялся сразу на тот свет. Игорь — наиболее неприметный из четверки. Короткий ежик, круги под глазами, небольшой живот. Воображение рисует, что он раньше любил хорошенько выпить, но что-то изменилось, взялся за ум и сейчас, благодаря постоянным физическим нагрузкам, сильно изменился. Четвертого звали Степан. Он был что-то вроде казначея. Собирал эссенции, варил из них зелья, раздавал их и вел учет добытых сокровищ. Переговорами об обмене и продаже эссенций тоже он занимался.

В первый вечер после совместного похода отец не пригласил зайти к нему, чтобы пообщаться. Неловко попрощался и ушел с остальными воинами, оставив у меня странное чувство. Не то, чтобы я хотел напроситься к нему, но всё же где-то глубоко внутри ожидал приглашения.

— Не обращай внимания, — подошел ко мне лидер и сказал едва слышно. Так, чтобы слова коснулись только меня.

— На что именно?

— Он просто не знает, как быть. Ты изменился, вырос, стал сильным.

— Это повод не общаться? — мой голос был полон скепсиса.

— Это повод взять паузу, чтобы собраться с мыслями. У него ведь своя жизнь. Молодая жена, маленький ребенок, его небольшое воинство. А тут ты. Разрушил привычный мир.

— Хм… — задумался я над словами лидера. Звучало логично и заставляло взглянуть на ситуацию с другой стороны.

— Ты сегодня выступил против него. Знаешь, это даже символично, — лидер позволил себе улыбку.

— В чем символизм?

— В сепарации. Когда ребенок только рождается, он зависим от родителей. По мере роста он отдаляется, в какой-то момент бунтует. Взросление — это самому стать себе родителем. Уважать и быть благодарным своим родителям, какими бы они не были, но не ждать любви и поддержи от них. Самому быть себе опорой. Символизм в том, что ты пошел против отца. Разом обрезал пуповину. Теперь тебе нужно самому осознать себя взрослым и отдельным мужчиной. Это классический конфликт отца и сына. Ему нужно принять тебя взрослым, тебе нужно осознать себя отдельным и повзрослеть. Понимаешь?

— Тут есть над чем подумать.

— Ты умный, так что справишься.

Лидер ещё какое-то время стоял рядом, я видел его серьезное и внимательное лицо. А потом рядом раскрылся портал, и мы отправились на базу.

В ту ночь я осознал, что, не смотря на все свои изменения, ждал отцовской любви. Сам от себя это скрывал, тщательно прятал в глубинах души, но ждал. Что вот случилось чудо, мы встретились, я обрел новую семью. Что теперь всё будет хорошо. Этого хотел маленький ребенок внутри меня.

Для ребенка было обломом, когда отец попытался контролировать меня. Внезапным, шокирующим и непривычным. Поэтому вместо ребенка наружу вылез боевой маг и показал оскал, что у него есть зубы и клыки.

Но к вечеру мальчик вернулся. И снова почувствовал себя отвергнутым. Наверное, если бы не перепросмотр, что устроила мне Марта, и не все те изменения и испытания, через которые я прошел, то сейчас бы чувствовал сильнейшую обиду, психовал, злился на отца и рыдал бы, как девчонка, кидаясь, от одной крайности в другую. Но я всё же успел измениться. Да и слова лидера, сказанные в нужный момент, направили ход мыслей в правильную сторону.

Так что в ту ночь я решил для себя, что не буду искать любви отца. Так же как не буду искать уважения, признания, тепла или понимания. Я есть я, он есть он. У него свой путь, у меня свой. Если он захочет общаться, я буду рад. Если нет, то так тому и быть. Как-то же я жил без него? Вот и дальше проживу.

На следующий день, после ещё одного дня сражений, настрой отца внезапно снова изменился. Он пригласил зайти, пообщаться и посидеть в семейном кругу. Я пообещал, что зайду, но не сейчас, после сражений, а когда устроим день отдыха.

Так и поступил. Отдельно договорился с Михаилом, чтобы он меня перебросил. Пришел не с пустыми руками. Для новообретенной сестры набрал игрушек, купил сладкого к столу, жене отца взял букет цветов. Не то, чтобы я хотел всех задобрить, но не приходить же с пустыми руками? Вот нашел место, куда можно потратить деньги, а то уже гора скопилась и лежит, пылится.

Ход вышел правильным. Сестренка подаркам обрадовалась. Как я понял, дом находился далеко от крупных городов, что накладывало ограничения на то, какие игрушки покупались девочке. Так что я с набором самых популярных кукол, Лего и прочими милыми сердцу ребенка игрушками пришелся, как говорится, ко двору. Удивленно распахнутые глаза, улыбка до ушей и обнимашки были мне наградой.

Цветы Надежда восприняла… Неоднозначно. Посмотрела скептически и настороженно, потом хмыкнула, улыбнулась и приняла букет. Бросила взгляд на отца, который стоял рядом. Взгляд был ироничным. Мол, смотри, твой сын цветы дарит, а ты что? Давно букеты дарил то? Может в этом переглядывание и что-то другое было, но ей богу, я отчетливо увидел, как батя засмущался и покраснел.

С момента первой нашей встречи, взгляд жены отца потеплел в мою сторону. Сначала подумал, что это благодаря цветам, но потом засек сочувствие и догадался, что отец рассказал, что случилось с матерью и сестрой. Эта догадка подтвердилась, когда из молодой, лет эдак тридцати, женщины, спустя час застолья вылилось беспокойство:

— Эрнест, а вот скажи мне, ваши дела опасны? — вопрос был круче, чем гром среди ясного неба. Тот хотя бы необязательно беду означает, а в этом вопросе я ощутил надвигающиеся проблемы. В конце концов, я хоть и молод, но вроде не дурак. Могу догадаться, что молодая мать боится за отца семейства и кормильца.

— Опять ты начинаешь! Риск оправдан! — вскинулся батя, тем самым показывая, что споры у них и раньше были по этому вопросу. Пришлось собираться с мыслями и тщательно подбирать слова.

— Конечно, опасны, — так, начало плохое, если судить по тому, как сузились глаза обоих, — Но, как по мне, гораздо опаснее отказаться от этих дел.

— Почему? — казалось, вопрос простой, но попробуй объяснить женщине все тонкости.

— Ну… А что вы уже знаете?

— Я ей всё рассказываю. Попробуй утаить, всю душу вынет, — тихо сказал отец, за что получил тычок в бок.

— Да,