Фантастика 2025-184 - Олег Александрович Волков

— За это не переживай, Данила Петрович! — по-отечески успокоил взволнованного подполковника Александр Дмитриевич, положив ему руку на плечо. — Есть у нас один хитрый спец по эвакуации людей из самой глубокой задницы — всех переправим. Не расстраивайся понапрасну — скоро сам все увидишь. А сейчас подожди, я тебе самого ценного человека под охрану передам… За него уж точно головой будешь отвечать!

Пока командир успокаивал переволновавшихся узников, майор Легион, рассыпавшись непроглядным туманом, скрыл тела эсэсовских Магов от чужих глаз. А когда туман развеялся — на земле не осталось даже и следа. Оперативно же он отвел всем глаза и схарчил гребаных ублюдков! Но за всеобщей суетой и в ночной темноте ни один из присутствующих даже не придал этому значения — помер Максим, да и хер с ним. Это просто я отчего-то расчувствовался, старая сентиментальная развалина!

— Хоттабыч, пора за Яковом… — напомнил мне командир, но я и без него уже знал, что делать.

— Не надо никуда бежать! — остановил я князя Головина. — Я сейчас сам… Только бы не уронить…

— Кого уронить? Куда уронить? — неожиданно засуетился командир. — Хоттабыч, ты чего творишь?

— Не шуми, Петрович, а то и вправду уроню! — произнес я, едва сдерживая свою безудержную Силу, которая клокотала во мне, старалась вырваться и разнести здесь, нахрен, все в полнейшие сопли. Но я терпел, работая с Энергией филигранно и тонко, как настоящий мастер-ювелир. И скажу без ложной скромности, мне это вполне удавалось.

Где распологается камера Якова, я знал. Побывали мы там с командиром в сопровождении напыщенного донельзя барона-Некроманта Иоахима фон Эрлингера, подвизавшегося на «полставки» еще и Мозголомом, благо сопутствующий Дар у него присутствовал, да еще и не самый слабый. Жаль, конечно, что не на благие дела он свою Силушку, Богом даденую, расходовал. Вот и поплатился, попав под мою горячую руку. Ибо нефиг над людями так бесстыдно изгаляться! И каждому воздастся по делам его! И каждому воздастся по вере его[346]! И я в этом случае отнюдь не исключение.

Так что с помощью выращенных Энергетических «отростков» я без труда выломал дверь в камеру, где нацистские Ироды содержали Яшку. Затем, подхватив его при помощи своего Дара вместе с прозекторским столом, вырванным одним незначительным усилием из бетонной стяжки, потащил его к разрушенной стене. Самым сложным в этом процессе оказалось постоянное сдерживание рвущейся на свободу Силы. Не напортачить бы! Не поломать Яшку — он ведь не бессмертный Титан, а всего лишь обычный человек. Если по чести, то не совсем обычный — перспективный Силовик и сын Вождя… Но в первую очередь — человек. Нежный и хрупкий, которого мне случайно заломать, как два пальца об асфальт!

Но я справился! Когда металлический стол с телом лейтенанта Джугашвили повис в воздухе на высоте второго этажа, командир просто охренел. Но после моего предупреждающего окрика прекратил суетиться и послушно ждал, пока я не опущу ценный груз на землю. И я все сделал в лучшем виде — комар носа не подточил!

— Принимай, Данила Петрович! — с облегчением выдохнул я, когда летающий стол воткнулся ножками в землю. — Вот за сохранность этого груза я с тебя точно по полной спрошу!

— Это он… тот… о ком я думаю? — Бледный, словно спирохета, никогда не видевшая солнца, Северский сбледнул с лица еще больше, превратившись в подобие бестелесного привидения. Я и не думал, что такое вообще возможно. Но так или иначе, его предположение оказалось верным. О том, что в «Заксенхаузене» содержать такого узника, знали практически все: и охрана, и заключенные. Однако, кроме коменданта Кайндля, профессора фон Эрлингера и его помощников, Якова никто не видел воочию. По концлагерю ходили только слухи, которые никто не собирался ни подтверждать, ни опровергать. Ходят, ну и пусть себе ходят.

— Яков Джугашвили, — командир припечатал подполковника еще крепче, словно гвозди в крышку гроба вгонял, — старший сын товарища Сталина! Понимаешь степень ответственности, Данила Петрович?

Подполковник судорожно сглотнул, нервно дернул щекой, но заставил себя выпрямиться и встать едва ли не по стойке «смирно»:

— П-понимаю, товарищ оснаб! Сам сдохну, а…

— А вот этого не нужно, подполковник! — Не дал ему закончить фразу Головин. — После всего вами пережитого — вы, сука, жить должны! Да просто обязаны! И его, — командир указал на неподвижное тело, лежащее на металлической столешнице, — передать отцу в целости и сохранности!

— С-самому?.. — Вновь судорожно сглотнул подполковник Северский.

— Да! — Резко «рубанул» князь Головин. — Самому товарищу Сталину! Лично в руки! Считай это своим боевым заданием!

— Так точно, товарищ оснаб! — отбросив всякие сомнения, проревел подполковник. — Передам! Лично в руки! Товарищу! Сталину!

— Ну вот, молодец! — По-отечески улыбнулся Александр Дмитриевич. — Так держать! Берите Якова — и в строй! Сейчас будем вас на родину эвакуировать. Правда, Хоттабыч?

— Воистину так! Готовь людей, подполковник! — И я ему весело подмигнул.

— Знать бы к чему… — тяжело вздохнул Северский. — Сложно подготовить людей к неизвестности.

— Пошли, родной, — я взял подполковника под локоть, — так и быть, проведу с вами инструктаж.

Подойдя к толпе бывших узников концлагеря, выстроенных, как и распорядился ранее командир в некое подобие походной колонны «по три», я, добавив в голосовые связки толику Силы — для усиления громкости, крикнул:

— Здорова, братишки! Как жизнь молодая?

Гудевшая ранее, как разбуженный пчелиный улей, человеческая масса изможденных оборванце замолкла, как по мановению волшебной палочки. Ближайшие ко мне ряды слегка отпрянули назад, разглядев в темноте, разгоняемой прожекторами уничтоженной охраны мою мерзкую зубастую физиономию. Однако задние ряды, которым было хуже видно, не сдали позиций, остановив, в общем-то, их ожидаемый порыв.

— А ты кто будешь, мил человек? — раздался из толпы дрожащий старческий голос. — Или не человек ты вовсе? Уж больно на рожу страшен!

— Человек я! А что на рожу страшен — так с нее воду не пить! Издержки это от применения Силы, опасной для самой жизни! — Немного слукавил я, чтобы у людей было хоть какое-то объяснение, произошедших со мной перемен. — Но вам бояться нечего! Это проклятые фашисты пусть от моей рожи в штаны навалят! — В строю раздались слабые смешки — дело пошло на лад. — Зовут меня Гасан Хоттабович, Фамилия — Абдурахманов! Полковник управления «СМЕРШ», действующего в глубоком тылу врага!

— А ты правда нас домой отправишь, Гасан Хоттабович? — выкрикнул тот же дрожащий голосок.

— Правда, ребятки! Чистая правда! Через полчаса будете дома!

— Это каким-же-то способом? — Не