Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

– Ну, да. Оставлять его в Аксонии нельзя, после такого-то скандала, а зарывать – в буквальном смысле – талант в землю не позволили некие заинтересованные лица… Я имею в виду Дагвортов и вашего ненаглядного дядюшку, не надо делать такое лицо. Так что Фаулер получил официальную работу в газете и уехал на материк, кажется, в Алманию. Уже как репортёр, а не как простой путешественник… Впрочем, зная маркиза, могу гарантировать, что Фаулер ещё не раз проклянёт своё поспешное согласие.

Я только головой покачала.

– Странно, что Клэр так вступается за него… И даже называет учеником. Что бы это могло значить?

Эллис отмахнулся:

– Да проще простого. Вы же знаете, как ваш дядюшка в молодости деньги зарабатывал? Нет? Ну, у него было два любимых способа. Первый – сыграть в горячего глупого юнца и нарваться на поединок, припереть жертву к стене и потребовать выкуп. Второй – банально обыграть в карты. До сахарной внешности вашего Клэра находилось много охотников, и поток дураков никогда не иссякал. Но Клэр-то мог постоять за себя, если партнёр по картам не желал признавать проигрыш и пытался перевести игру в иную плоскость… Тогда-то его и прозвали «Паучьим Цветком» – красивый, выглядит нежным, но на деле страшно ядовитый. А Фаулер в юности не умел рассчитывать свои силы, хотя тоже пытался действовать теми же методами… Видимо, Клэр его пожалел и начал о нём заботиться. Это потом Фаулер заматерел и превратился в очень плохого мальчика.

У меня было чувство, что Эллис рассказал о прошлом Клэра далеко не всё – или, по крайней мере, изрядно приукрасил действительность. Однако часы уже пробили полночь, и расспросы пришлось отложить на другой день. Но, верно, из-за того, что напоследок мы поговорили о Фаулере, мне приснился престранный сон.

…Будто бы мы втроём – леди Милдред, святой Кир Эйвонский и я – сидели на летней террасе над рекой. На столе, укрытом белой полотняной скатертью, исходил горячий кофейник, над водяной гладью носились ласточки, предвещая близкий дождь… Леди Милдред курила трубку, глядя на город, расстилающийся на том берегу – высоко задранный край «бромлинского блюдца» в затейливом орнаменте домов и дорог, фабрик и садов, трущоб и роскошных парков. Достопочтенный святой тоже неторопливо набивал свою трубку, доставая табак из новенького кисета, и рассказывал какую-то невероятно смешную историю о том, как он, святой Кир, задал пороху «седому простофиле», который-де покусился на его воспитанника.

– Он ведь неплохой мальчик, Милдред, – вздохнул святой. Цилиндр у него слегка съехал набок, а пуговицы жилетки были застёгнуты неправильно. – Винс-то. Больно шебутной только. И из моих подопечных, если уж по правде говорить. Родители-то его… – тут он заметил мой заинтересованный взгляд и заманчиво качнул полным кисетом: – Что, тоже хочешь?

– Рано ей ещё, – усмехнулась леди Милдред. – Пусть лучше кофе попьёт. Тоже хорошее дело.

И, честно говоря, в глубине души я была с ней согласна.

История одиннадцатая: Кофе, можжевельник, апельсин

Зимой, в хмурую погоду часто хочется попробовать чего-то особенного, но в то же время достаточно традиционного. Так, чтобы новых впечатлений хватило с избытком – разбавить серые будни, но при этом даже большую порцию кофе можно было допить до конца с удовольствием, а не сделать глоток, подивиться фантазии баристы – и отставить чашку.

Для таких случаев как раз подойдёт можжевеловый кофе с апельсиновым сиропом.

Возьмите четыре-пять ягод можжевельника и разотрите их в каменной ступке. Добавьте мускатного ореха – немного, на кончике ножа – и щепотку соли. С этой смесью варите «медленный» кофе в турке – в течение пятнадцати минут, ни в коем случае не позволяя напитку закипать.

Апельсиновый сироп лучше использовать домашний. Для этого сперва отожмите сок из трёх апельсинов. Затем оставшуюся мякоть вместе с корочкой мелко нарежьте и варите в двух стаканах воды в течение десяти минут. Потом удалите из жидкости кожицу и мякоть, добавьте сахар – около шестисот граммов – и сок, а после кипятите ещё пятнадцать минут.

Сироп следует налить на дно чашки – по вкусу, затем добавить можжевеловый кофе, и пить через трубочку, сидя перед камином.

…А ещё поговаривают, что веточка можжевельника, подложенная под порог, отпугивает злых духов…

Детектив Эллис был поразителен и неотразим.

Он ориентировался в моих делах едва ли не лучше меня самой – и это поражало воображение.

А уж отразить его натиск и отказать в просьбе, даже в самой абсурдной, не смог бы никто… разве что недальновидный глупец.

– Виржиния, – низким голосом позвал Эллис, перегибаясь через стол. Лицо детектива оказалось волнующе близко к моему – слава Небесам, что мы сидели за ширмой, и посетители кофейни не могли видеть, что за возмутительное действо здесь творилось. – Возьмите меня послезавтра с собой в путешествие.

Решение отправиться в поездку на десять дней я сама приняла только вчера, а знала о нём пока только Юджи, писавшая под диктовку ответ, и мой управляющий.

И Эллис, как выяснилось.

– Не представляю, о чём вы говорите, – попыталась я отшутиться, но он отстранился, обмякая на стуле, и снова вздохнул, теперь трагически:

– Ну вот! Неужели вы оставите меня здесь, на верную погибель?

Я мысленно пересчитала сахар в вазочке – ровно тринадцать кусков, шесть белых и семь коричневых, тронула кончиками пальцев бледные, восковые лепестки единственной лилии в бокале, проследила за нитью в узоре на скатерти, пригубила кисловатый лимонный кофе – и лишь тогда спросила, пытаясь не выдавать охватившего меня смятения:

– Эллис, вы серьёзно?

После того, что случилось с Мадлен всего неделю назад, я ещё не была готова шутить о смерти близких друзей.

– Как сказать, – пожал он плечами и посмотрел на меня в упор. Обычно светлые глаза выглядели сейчас тёмными из-за плохого освещения. – Видите ли, я имел глупость обвинить в отравлении немножко не того человека. Точнее, как раз того – улики неопровержимы. Однако отравитель использовал своё влияние и, полагаю, немаленькое состояние, чтобы сбежать из тюрьмы. Ладно – я сам, я уже привык к тому, что меня время от времени пытаются убить из мести. Но Нэйту тоже грозит опасность – только потому, что я живу в его доме. Так что лучше было бы мне на время уехать, чтобы дорогие коллеги выловили и вновь заключили в тюрьму сбежавшего отравителя. Ну,