Фантастика 2025-184 - Олег Александрович Волков

В тот же день другой мужик — естественно, по-русски — спрашивает на Павелецком — На Саратов когда паровоз? — Должен был в два. Теперь, возможно, пойдет в шесть, хотя не исключено, что перенесут на завтра. А то и совсем не будет. — Как же так? — А что вы хотите? Война!

Глава 7

Ну, естественно, что тайна широты русской души Роберту Хартману сегодня не покорилась. Это ничего, у него будет еще время поработать над собой. Поэтому, чтобы не занимать все еще тяжело поскрипывающие похмельные мозги оберфюрера этой непосильной задачей, мы плавно переключились на решение других, более легких и насущных вопросов. Например, о том, что ни концлагеря «Заксенхаузен», ни самого города Ораниенбурга с некоторыми ближайшими окрестностями в природе на данный момент попросту не существует. Вот, прям, ваще-ваще… И самое главное, не я эту тему поднял. Просто Робка, вдруг, ни с того, ни с сего, придя в себя, неожиданно засобирался обратно. Ну, в лагерь…

— Так, говоришь, я сам домой с банкета поехал? — спросил Хартман.

— Ну, не то, чтобы сам… — Я пожал плечами. — Тебя водитель отвез.

— Черт знает, что такое! Ничего не помню! Словно отрезало все после выпивки! — продолжал возмущаться Робка, поднявшись с кровати и напялив на себя выглаженную и вычищенную услужливым ординарцем форму. — Я ведь и руководству ничего не успел доложить… — засуетился оберфюрер. — Вы с Александром Дмитриевичем со мной поедете или останетесь у матушки в гостях? — поинтересовался он.

— А ты куда это собрался, милок? — Как бы исподволь подошел я к самой главной на сегодняшний день проблеме.

— В «Заксенхаузен» съезжу, — ответил Хартман. — У меня пакет из Рейхсканцелярии остался, надо передать его коменданту лично в руки.

— Ты… как бы это… не спеши, Робка… Не нужно тебе уже в концлагерь заезжать… — стараясь особо не нагнетать обстановку, произнес я.

— Это еще почему? — удивился Хартман. — Я все-таки вчера передал этот чертов пакет? Ну, вот ни черта не помню! — Он усиленно морщил лоб, действительно пытаясь вспомнить события вчерашнего вечера.

— Насчет пакета не скажу, — ответил я, — мне о нем ничего не известно. А ехать туда не нужно по другой причине — его нет…

— Чего нет? — не понял моего расплывчатого ответа оберфюрер. — Пакета нет? Потерялся? Уничтожен? Как это произошло?

— Да чего ты прицепился ко мне со своим пакетом? — Я изобразил, что постепенное «закипание». — Я ж сказал — не в курсе я за твой пакет! Вот «Заксенхаузена» нет! И Ораниенбурга тоже… нет… А какие у тебя проблемы с гребаным пакетом — разбирайся сам! — Выдал я наконец на одном дыхании, даже глазом не моргнув.

— Как нет? — Похоже, что после такого известия, ноги Хартмана реально перестали его удерживать в вертикальном положении, и он со всего маха шлепнулся обратно задницей на кровать.

— Так нет… В тартарары провалились, как Абакан! — Окончательно припечатал я Хартмана своим заявлением. — Дедушка немного Силы не рассчитал… — И я виновато развел руками.

Хартман обхватил дрожащими ладонями седеющие виски. Хоть волосы на голове драть не начал, а то с него станется: ведь он сейчас думает, что это всё — конец такой блестящей и стремительной карьеры, а возможно и самой жизни.

Он поднял на меня глаза, в которых стремительно разгорался огонек отчаяния:

— Что же ты наделал, старик? За что ты их так, Хоттабыч? Ты действительно безумен, дед…

— А ты меня, сопляк, не попрекай во всех грехах, не разобравшись! — рявкнул я на него, да так, что стекла в окнах задребезжали, а дощатый пол вздрогнул.

Нужно было немного осадить нашего хлопца, чтобы не надумал себе чего. Вот и приложил малую толику Сил, так сказать, для достоверности. — По-твоему, выходит, я совсем сбрендил?

— А как прикажешь это понимать?! — прокричал мне в ответ Хартман, с хрустом сжимая кулаки, даже не обращая внимания на подрагивание стен спальни. — Лагерь… да что там лагерь! Ты одним махом уничтожил целый город с людьми! Невинными людьми… Ты на самом деле настоящее чудовище, старик!

— Уничтожил-таки, да! — Я почувствовал, что меня тоже начинает «заносить» — кое в чем Роберт все-таки прав. И у меня на душе тоже не птички поют. — Но зато они умерли мирно, быстро, сразу и без мучений! А иначе — их живьем уже сглодали бы Зомби! Рвали бы своими черными зубами их теплое мясо, дымящееся свежей кровью! А тех, кого не доели — шагали бы уже в сторону Берлина в составе основной орды Ходячих! И в твоем поместье, чтобы ты знал, мы с командиром уничтожили не меньше пары десятков мертвяков, пока ваше оберфюрерство беспробудно нежилось на мягкой и тепленькой перинке у мамки за пазухой!

— Ы-ы-ы… — Только и сумел выдавить Роберт после моего сверх эмоционального «спича». — Какие Зомби? Ты о чем, старик?

— Обычные Ходячие мертвяки, — я выдохнул, тоже стараясь успокоиться. Не думал, что меня настолько «затянет» в круговорот самоедства. — Че, ни разу с Ходячими не сталкивался? — Я выдернул из кармашка кусочек «кощеева успокоительного», передернул плечами — гадость еще та, и захрустел жесткой бурдой, автоматически стряхивая крошки с бороды и усов. Меня слегка попустило, и стены тут же перестали ходить ходуном.

— Видел… — заторможено произнес оберфюрер. — Но кто мог повести их на Берлин? Прорыв русских Некромагов? Так глубоко в нашем тылу?

— Окстись, Робка! Включай уже мозги — я тебя основательно подлечил! Зомби — это ж ваше, чисто немецкое изобретение! У русских нет никаких Некромагов, а те, что были — уж сгинули давно в Абакане! Да и сам Абакан — тю-тю…

— Тогда кто?

— Дед Пихто! — Выдохнул я ему прямо в лицо. — Ваши же гребаные Некроманты и прошляпили! Маги, сука, недоделанные! Ты что-нибудь о спонтанном зарождении Высших Некросущностей слышал?

— Ну… отдаленно… краем уха… что-то… — жалко проблеял оберфюрер, опустив глаза.

— Одним словом, нихрена ты не знаешь! — Безжалостно подвел я итог его терзаний. — А мне вот наш незабвенный Кощеюшка успел поведать об условиях появления ентой гребаной аномалии. Он-то, как-никак, за счет своего Кромешного Проклятия и считается одним из Первых Повелителей Нежити. И с Некроэнергией ему куда как плотно поработать в свое время пришлось.

— Так ты не просто так… Хоттабыч…

— Ты уж дедушку совсем-то сбрендившим не считай! — строго произнес я, не отводя взгляда от «потухшей» физиономии оберфюрера. — У меня, в голове хоть и «ку-ку» без часов, но до такого… Дерьмовый Некромант этот ваш фон Эрлингер — за Некротическим Фоном концлагеря