"Фантастика 2025-41". Компиляция. Книги 1-43 - Дмитрий Яковлевич Парсиев

На том и распрощались, и я снова запер дверь.

— А теперь Валентин, расскажи мне, чей же это пальчик оказался, — вспомнил я недавний наш разговор.

— Представляете, по картотеке совпал, — в условиях опасности Валентин снова стал называть меня на «вы».

— Отлично, Валя! Даже не верится. И кто же этот несчастный, что угольком стал? Да, кстати, называй меня на «ты», в любом месте и в любое время. Чтобы не путаться. Я тебе уже об этом говорил…

— Хорошо, я постараюсь… А вот пальчик, знаешь чей? Ни за что не поверишь!

— Ну, говори уже, я его знаю?

— Да… ты про него упоминал как-то. Человек маргинальной направленности, неоднократно привлекался к административной ответственности за появление в нетрезвом виде в общественном месте. Завсегдатай медвытрезвителя — Пистонов Валерий Валерьевич, 46 лет отроду, прозвище Пистон.

— Ого! Жалко дурашку, вляпался-таки… Эх… Честно говоря, я думал, он помоложе будет. Неплохо сохранился для алкоголика. А как ты его так быстро нашел? У тебя сотни дактилокарт, или даже, может, тысячи. Это же с каждой сравнить надо…

— Так я же говорю, стал проверять сначала среди тех, кто частый гость медицинского вытрезвителя. Не по криминальным элементам и не по лицам, представляющим оперативный интерес, искал. Я подумал, что если потерпевшего убили, то человек этот не должен быть бандитом и преступником. У нас бандитов не убивают. Кто мог оказаться в полузаброшенной лодочной станции? Тружеников и нормальных граждан тоже исключаем, да и нет их у нас в картотеке, как они там окажутся? Остаются личности с девиантным поведением. А это у нас как раз, так называемые, алконавты, которых и дактилоскопируют в медвытрезвителе, — Валентин взял в руку пачку дактилокарт и помахал ей. — Вот такие мне приносят раз в месяц от них. Я стал проверять с мизинцами, получается, что Пистонов был недавно в учреждении этом, и его дактилокарта была почти сверху пачки. Немного пришлось перелопатить, буквально сразу напоролся.

— Ясно, благодарю за службу, Валентин… Справку официальную когда будешь выводить?

— О совпадении по картотеке? Да хоть сейчас могу напечатать.

— Ты вот что… Пока не торопись, — я призадумался. — Придержи своих криминалистических коней. Если спросят — скажи, дескать, проверка идет, картотека шуршит, человек ищется, все в процессе. Ведь если бы ты вот эту всю логическую цепочку не построил, то это бы много времени заняло, верно? — заодно похвалил я его.

— Ты хочешь скрыть результаты проверки? Но… Это же фальсификация?

— Ты забыл, кто тебя просит? Когда в служебных целях — это не фальсификация. Так надо, лейтенант…

— А-а, да-да! — хлопнул себя по лбу Загоруйко так, что очки на носу подпрыгнули. — Это не фальсификация, это… Как правильно сказать? Это оперативная комбинация, да?

— Все верно…

— Получается, что труп пока будет неопознанным числиться? Так?

— Так…

— А когда можно будет его официально идентифицировать? Ну, то есть, справку набить и обнародовать?

— Я сообщу. Жди указаний.

— Понял, — энергично кивнул Валентин.

Зачем я попросил его об этом, сам пока до конца не знал, но чувствовал, что так будет лучше. Не люблю, когда ситуация выходит из-под контроля, а она вышла. Сначала кто-то зачищает всех фигурантов, кто хоть как-то был связан с историей с карманными кражами и контактировал со мной… Я сунул туда нос, и теперь принялись за меня. Зачем? Почему? Дело явно не в банальных краженках, а в чем-то более глобальном…

Пока я не отвечу на этот вопрос, буду стараться держать Кукловода в неведении. Пусть он не знает, что мы идентифицировали труп Пистона, пусть думает, что его план удался. Ведь наверняка он хотел уничтожить труп до неузнаваемости и скрыть личность убитого, не зря же поджёг его вместе с лодочной станцией. Только не рассчитал, что там лужа после дождя образовалась нехилая, вода натекла сквозь худую кровлю и пальчик-то сохранился. А может, он специально его в воде оставил, чтобы мы-таки смогли определить Пистона? Показать свою власть? Мол, смотрите и трепещите… Нет, это, скорее всего, бред, он же не маньяк какой-нибудь, которым, как говорят, важно признание общества, у которых комплексы самовыражения. А Кукловод — хитрый и расчетливый преступник.

Я знаю, что он делает, но не знаю, зачем, и поэтому не могу предугадать его следующий ход. Возможно, если пойму его мотив, то и пойму, кто он есть. И еще ему явно содействуют Трубецкой и Купер. Вот бы их тряхнуть по полной… Так, чтобы мать родную продать готовы были, не то что Кукловода. Мне теперь терять нечего, так, может, мне их навестить? Еще надо в общагу наведаться, пробить, что да как, а потом укрыться там, где меня точно искать никто не будет.

Адресок лежит где-то в кармане. Интересно, а там сколько комнат? Две или одна?

Глава 13

Я дождался позднего вечера. Сотрудники нашего отдела ушли домой, а Баночкин сигнализировал мне, что Купер свалил, да и эти двое из главка укатили.

Мышью проскочив к себе в кабинет, я заперся изнутри и, не включая свет, переоделся в гражданскую одежду. Когда глаза совсем привыкли к полумраку, я обнаружил, что без меня в кабинете изрядно порылись. Ну и ладно… Ничего они не найдут, я, в конце концов, не убийца. А тайничок они мой не нашли, хорошо я его замаскировал под половицами.

Так что теперь я сам вскрыл его и забрал остатки денег. Их уже было не так много, но вместе с недавно полученной зарплатой пока сумма была достаточная, чтобы какое-то время жить — не тужить, но чувствую, что предстоят всякие непредвиденные расходы, я теперь в бегах, и бюджет надо будет в ближайшее время пополнить. Пока не знаю, как. Это ещё нужно обдумать. Закончив дела в кабинете, запер его на ключ и направился, по стеночке, держась деревьев и кустов, что росли по периметру территории, к вольеру. Наскоро попрощался с Мухтаром.

— Пока, друг, не скучай, надеюсь, еще увидимся, — я обнял пса.

Тот, почуяв неладное, постарался лизнуть меня в нос, я не стал противиться и отворачиваться, дал ему проявить прощальную ласку. Такое ощущение, что он понял все, знал, что надо мной нависла опасность.

— Серый будет тебя выгуливать, — чесал я Мухтара за ухом, а потом поочерёдно оттягивал каждое ухо