Фантастика 2025-33 - Владимир Николаевич Малый

Эмили и что она такая же часть моей силы — мой фамильяр, если быть точнее. Еще больше странностей было в твоем поведении — ты ни разу не попыталась пролезть в мою кровать пока мы спали, не садилась мне на колени и не придерживалась обычных привычек. Но даже так, я списывал все на то, что у меня немного другая внешность — мало ли, ей было просто неприятно… и было так ровно до тех пор, пока вчера я не посмотрел на «судьбу» Лукатиэля.

Девушка нахмурилась.

— И что же с этой судьбой не так?

— Блондинка не погибла, — прямо и кратко ответил я. — В развитии событий без моего появления в этом мире — блондинка была жива. Но конкретно к смерти блондинки я не имел никакого отношения, ведь в этот момент я находился в другом городе. Значит, ее убили не последствия моих действий, а само мое появление… — я холодно взглянул на розоволосую. — Ну или, если точнее, кто-то, кто заметил мое появление и решил изменить судьбу этого мира. То есть тот, кто эту судьбу знает. Именно в этот момент до меня дошло, что ты не только знала, что я появился в этом мире, но и спровоцировала меня захватить именно это тело. Думаю, цвет волос семейства — это был триггер для меня или просто совпадение, ведь семейство Грэг никак с тобой не связано.

Лилия улыбнулась.

— Вот, значит, как? Не ожидала, что ты все так быстро поймешь. Я немного недооценила тебя — я и предположить не могла, что ты уже способен видеть судьбы людей.

— Это-то ладно, — отмахнулся я, и мои глаза угрожающе засияли. — Что куда важнее, Систем, где Эмили?

— Думаешь, я оставила бы ее в живых? — прищурилась она.

— Ты не могла её убить. Демиурга можно убить, только если уничтожить «основу». Эта основа, как видишь… — я приподнял рукав и показал материализовавшийся красный браслет. — Кстати, поскольку Эмили — новый Демиург, вы же не знаете ее аспект, — ухмыльнулся я. — Чистилище — роль Эмили в мироздании — очищать миры и перезапускать их. Но чистилище — это не огромная Башня, как с Вавилоном, и не бесконечное пространство монстров, как Бездна. Чистилище — это маленький браслет, работающий на манер механизма. И, как не трудно догадаться, этот браслет у меня.

Усилие воли, и браслет исчез с моей руки. Конечно же, это не обычный браслет — он воплощается так в трехмерном мире, но в реальности браслет — это сложная одиннадцатимерная структура, которую лично я даже в потенциале не могу разрушить. Просто не представляю, как это сделать.

— Вот как… поэтому ты так спокоен, — кивнула Лилия. — Но это все еще ничего не значит. Демиурга можно сломить, или полностью уничтожить его личность.

— Но ты ведь этого не сделала, правильно? — улыбнулся я. — Лилия Систем… ты все продолжаешь говорить, что ты и Лилия Лоис — не одно и то же, но… но так ли это? — прищурился я. — Знаешь ли, у меня есть сразу несколько знакомых Демиургов, которые не потеряли себя после объединения с Сущностью. Если Демиург занял нетронутое сознание, то его личность сформируется с самого начала. Так, девочка, рожденная демиургом, будет очень сильно любить своего биологического отца, — вспомнил я об отношениях Арису и Акио. — Если Демиург воплощается через связь с кем-то — просто появляется, то он будет иметь сильную привязанность к этому человеку, — в голове у меня всплыл образ голубоволосой пары. — А если Демиургом становится уже сформировавшаяся личность, то они дополняют друг друга — Демиург не остается таким же, но и полностью не становится новым человеком — его сознание расширяется, и он начинает осознавать себя одновременно и тем, кем был, и чем-то больше, — мои слова могли подтвердить сразу два примера в виде Эмили и Дарьи. — Все дело в том, что Первородные Сущности изначально не имеют личности — они просто заданные механизмы, и потому им нет смысла подавлять уже сформировавшуюся личность.

— Занятная теория, — ухмыльнулась Лилия. — Но ты действительно наивно полагаешь, что я не смогла разрушить слабую личность человеческой девушки?

— И вот мы перешли к самому интересному, — улыбнулся я. — Ты могла это сделать СЛИШКОМ легко, — выделил я это слов. — Так почему при первой встрече ты меня отпустила? Ведь подавить желание девушки и атаковать меня для тебя было проще простого. Ну или на крайний случай пустила бы за мной других Игроков.

— Что за глупость, — вздохнула она. — Я уже устала от всего этого. Ты пришел сюда поговорить со мной или хоть что-нибудь сделать? — засияли ее розовые глаза.

— Зачем мне убивать тебя, Лилия? — улыбнувшись, спросил я и протянул руку. — Давай, идем со мной. Мне нужна твоя…

Странная розовая энергия окутала меня и разорвала мое тело на части. И никакая моя сопротивляемость и игнорирование чужих сил не сработали. Я попытался переместить свое сознание в Клона, но даже это не сработало.

— Глупый, глупый Винтер… — это было последнее, что я услышал.

Наступила тьма.

* * *

Глава 16

* * *

Я ненавижу просыпаться. Ненавижу всей душой. И тем не менее, когда тебе фонариком светят прямо в глаза, у тебя просто не остается выбора!

— Ах вы, ироды, я же специально купил себе тонировку на окна, чтобы не слепнуть! — раздраженно закричал я, вскочив с кровати.

А потом резкая головная боль заставила меня поморщиться. Боль была такой сильной, что я с трудом смог удержаться на ногах, и то только потому что прислонился к стене.

Минут пять я приходил в себя, а все тело иногда вздрагивало. Я привык к боли — когда тебя через день разрывают на части, сложно не привыкнуть. Но даже так, конкретно в этот момент мне было очень хреново. К счастью, это продлилось меньше, чем могло быть, и вскоре я смог спокойно выдохнуть.

Только тогда я получил возможность оглядеться. Это была не моя комната. Или, скорее, моя, но не совсем — если сделать мою комнату «нормальной», убрав все последствия моих причуд, наверное, именно так бы она и выглядела.

И вот что интересно — меня ведь совсем недавно убили, да?

Но разобраться во всем я не успел.

— Сынок, ты проснулся? — в дверь моей комнаты постучали.

У меня было не очень хорошее предчувствие. Особенно меня огорчало то, что я не могу использовать Драконьи Глаза. И не только их — я вообще ничего не могу использовать из того, что приобрел.

— Вирус, — тихо прошептал я, но никакого