Фантастика 2025-51 - Антон Лагутин

– В «Косого Келпи», – не моргнув глазом, ответил алхимик. – В «Кривом Клуракане» эль после четвёртой кружки начинают разбавлять.

Тем временем за окнами воцарилась уже настоящая ночь – зыбкая чернота, холодная и опасная, хотя маленькая стрелка на часах только-только стала подбираться к семи. Однако зимой время течёт иначе, нежели летом, и силы кончаются раньше. Особенно у детей. Даже неутомимый Лиам начал украдкой тереть глаза, а Чарли с Кеннетом уже вовсю зевали. Поэтому вскоре мы вынуждены были распрощаться с радушным хозяином и отправиться домой.

Мистер Лоринг вместе с Эллисом первым вышел к машине, чтобы проверить, всё ли с ней в порядке. Мы с Мадлен же напротив немного задержались, потому что горничная никак не могла найти мою меховую накидку. Для хорошей прислуги это было немыслимо, я тут же заподозрила сговор…

И не ошиблась.

Кэрол, облачённая в тёплое серое платье, явилась из-под лестницы, как привидение, и, решительно потянув за рукав, увлекла меня в тень. А затем умоляюще заглянула в глаза – странно это смотрелось притом, что ростом она оказалась немного выше – и прошептала:

– Леди Виржиния, я знаю, что вы очень хорошая… Я читала о вас в газетах! – и беспомощно осеклась.

– Не статьи мистера «Обеспокоенная Общественность», надеюсь? – растерянно улыбнулась я, слегка ошарашенная напором.

«Что ей может быть от меня нужно? – пронеслось в голове. – Она знает что-то о смерти рабочего? Или о таинственном злоумышленнике, который распространяет слухи?»

Но когда это девицы думали о всяких глупостях, вроде убийств!

– Нет, нет! – горячо зашептала Кэрол вновь. Глаза у неё заблестели от едва сдерживаемых слёз. – Другие! О благотворительных вечерах! О сиротках! Леди Виржиния, вы правда помогли устроить свадьбу мисс Дюмон и мистера Уэста?

Мадлен сделала мне знак быть поосторожнее – похоже, Клэр устал ждать с детьми на пороге и решил вернуться, а может, показался и сам хозяин дома. Потому я не стала затягивать и торопливо кивнула:

– Да, можно и так сказать. Не то чтобы я соединила любящие сердца… Просто тогда никто из нас не мог поступить иначе. Но чего вы хотите от меня сейчас, мисс Лоринг?

Взгляд у неё стал совершенно отчаянным.

– Леди Виржиния… Я люблю Роберта Блаузи. Помогите нам пожениться!

«Этого сумасшедшего?!» – едва не вырвалось у меня, но я сдержалась.

В конце концов, у невезучего колдуна были дивной красоты голубые глаза. Романтичным сельским девицам порой хватает и меньшего, чтобы влюбиться.

– Ваши чувства взаимны? – спросила я осторожно.

Кэрол порывисто кивнула, однако рассказать ничего не успела. Голоса и шаги послышались уже близко-близко; затем входная дверь отворилась, и на пороге вполоборота показался Тревор Лоринг. На плечах и на шапке у него белел мелкий, плотный, крупчатый снег, быстро оплавляющийся в тепле.

– Отец, – выдохнула Кэрол протяжно. Лицо её исказилось от невообразимой смеси чувств – граничащая с обожанием любовь, тянущая жилы тоска, страх и отчаяние.

Сердце у меня дрогнуло.

– Позже поговорим, – пообещала я и постаралась улыбнуться тепло и заговорщически: – Приезжайте вместе с сестрой на днях. Попробуете настоящий столичный кофе.

– Говорят, что кофе – напиток для мужчин, – вспыхнула вдруг она и потупилась. – Что он разжигает… привлекает…

Я рассмеялась:

– Давно устаревшие суеверия. На самом деле кофе смягчает страсти; точнее, переводит их из чувственной категории в умственную. Он помогает сосредоточиться на цели и заставляет отступить негу и сонливость. Избыток кофе вредит сердцу… Впрочем, так можно сказать о чём угодно.

– Моя дочь вас задерживает, леди Виржиния? – раздалось у меня за плечом внезапно. И, хотя это было вполне ожидаемо, больших усилий стоило удержаться от нервного вздоха и ответить ровно:

– Отнюдь. Мы немного поговорили о столичных модах, суевериях и о делах. Надеюсь продолжить беседу потом. А вот и моя накидка! – искренне обрадовалась я и шагнула мимо Тревора Лоринга к служанке, чтобы та помогла мне одеться.

– Благодарю за визит, – ровно произнёс алхимик. Из-за своих чёрных одежд он терялся в тенях под лестницей; даже Кэрол в сером платье казалась рядом с ним сияющей изнутри.

– О, не стоит, – любезно откликнулась я. – Наоборот, мне следует благодарить вас за своевременное приглашение.

Мы попрощались.

Тёплый мех укутал плечи, словно отгораживая от всех мыслимых опасностей. За распахнутыми дверями мельтешил живой колючий мрак, с присвистом дышал ветер и летел в рассеянном ореоле вокруг тусклого фонаря мелкий снег. Где-то невероятно далеко урчал двигатель автомобиля.

– Тревожно, – сказала я неожиданно для самой себя, едва шагнув с порога в метель. Услышать это могла разве что Мэдди; Лоринг стоял в нескольких шагах от двери, а дворецкий, который нас провожал, ждал внизу, на последней ступени. – А ты ничего не чувствуешь?

Она покачала головой; глаза сейчас казались очень тёмными и большими.

– Значит, мерещится, – через силу улыбнулась я. – Надеюсь, Эллис поведёт аккуратно. Дорога просто кошмарная.

Сперва в автомобиле было так холодно, что дыхание инеем оседало на воротнике. Мысли тоже сковало оцепенение. Клэр не побрезговал даже угоститься виски из фляжки Эллиса, однако юным девицам и детям, разумеется, такой способ согреться не годился. Мы жались друг к другу под пологом, точно бродяжки из нравоучительной повести. Но вскоре боковые стёкла заволокло белыми узорами, а воротники наши, напротив, оттаяли. Под пологом стало почти жарко. Лиам перестал трястись и уткнулся носом в мою меховую накидку. Мадлен, румяная от мороза, притянула к себе дремлющих близнецов и принялась напевать вполголоса, без слов. Фонарь над нашими головами раскачивался из стороны в сторону, и огонёк мигал. Я искоса поглядывала то на него, то его отражение в стекле. Голова становилась тяжелее, тяжелее… Рокот двигателя отдалялся, пока не слился окончательно с заунывными стонами вьюги.

…автомобиль, дребезжа, ползёт далеко-далеко внизу и напоминает с высоты то ли металлическую игрушку, то ли тусклый светильник причудливой формы. Наезженную дорогу постепенно затягивают сугробы, пока ещё невеликие; однако если промедлить, то путь станет непроезжим. Водитель, кажется, знает об этом, а потому торопится. Его нетерпение пахнет остро и жгуче – свежим имбирём пополам с мускатным орехом. Человек на соседнем кресле источает терпкий и сладкий аромат пьяной вишни. С заднего сиденья веет невинностью – молоком с ванилью, медовым печеньем, и дерзостью – апельсиновой цедрой, корицей и горячим вином.

Есть там и пустая оболочка, спящая