Фантастика 2025-33 - Владимир Николаевич Малый

— Почему я не удивлен? — вздохнул Клауд.

А вот женщины выглядели слегка ошарашенными.

Спустя еще несколько секунд Нокс вернулся, неся за собой небольшой куб. В этот пространственный куб он запихал каждого, кто хоть как-то был причастен к случившемуся.

— Молодец, — кивнул я ему.

Когда я только встретил его, Нокс обладал всеми замашками Некроманта. Скорее всего, дело было в том, что вокруг него всегда было множество трупов, и первый же попавшийся был сведущ в «науке мертвых», а Нокс перенял его навыки. С того дня он превращал всех, кого не ел, в свои игрушки. Но я уничтожил всю его нежить, после чего настрого запретил углубляться в некромантию. Вместо этого я выбрал для него несколько других магических направлений — пространственно-временная магия была первым, в чем я его поднатаскал.

А то, сыну Дракона Вечности не пристало быть жалким Некромантом.

Следующие часы нам пришлось потратить на нападавших. Но оно и к лучшему. Иначе я бы сделал глупость и спросил Хейлен, что же случилось в ту ночь.

Почему она кричала, что ненавидит меня?

Помотав головой, я выкинул все лишние мысли из головы и оставил допрос родителям. Мне нужно было успокоиться.

— Бежишь? — вдруг дошёл до меня голос Роуз.

— Бегу? — удивился я. — И от чего же?

— От того, что является для тебя настоящей проблемой, — прищурилась она. — Или ты хочешь сказать, что действительно пришёл сюда, чтобы тебя не сделали наследником? Не смеши меня. Ты мог взмахом руки излечить бесплодие Хейлен. Да что там мог — ты это сделал, хотя никто и не заметил. Еще когда был тут в прошлый раз. И тем не менее, ты снова здесь. Почему же?

— Не понимаю, что ты хочешь сказать…

— У Виктора Громова очень много достоинств. И тем не менее, когда дело касается чего-то очень для тебя важного, ты сбегаешь.

В голове сразу всплыл образ Гила. Наверное, он сейчас тоже назвал бы меня трусом…

— Ладно-ладно… — вздохнув, я признал поражение.

Когда я только сделал последний шаг в сторону Роуз, не думал, что она действительно будет тем самым человеком, который дает мне душевные советы и помогает принимать такие раздражающие решения.

— Мамочка сделала свое дело и мамочка удаляется, — подмигнула она и ушла в другую комнату.

У меня задергался глаз. Серьезно, она теперь часто будет себя так называть? Если да, то я уже начинаю жалеть, что пошутил тогда подобным образом…

Я не стал пытаться застать Хейлен одну. Мне нужны были она и Клауд вместе. Чтобы полностью сформировать картинку у себя в голове.

— Ты хотел о чем-то поговорить? — удивилась Хейлен, когда я позвал их.

— Врать не стану, я плох во всех этих сентиментальных разговорах, — признался я. — Но мне нужно прояснить. Что случилось двадцать лет назад? В ту ночь… что нашло на Хейлен? И почему все детство я был… мягко говоря, нежеланным ребенком?

Мой вопрос застал их врасплох, но от этого менее благосклонным я не стал. Этот момент… я готов им простить прошлое — в конце концов, если бы не это, моя жизнь сложилась бы совсем по-другому. Скорее всего, умер бы еще ребенком.

Молчание продлилось достаточно долго. Для Хейлен это была весьма болезненная тема — в основном потому, что она сожалела о случившемся. А вот Клауд выглядел все так же непрошибаемым, пусть и было так только внешне.

Убедившись, что Хейлен точно не решится первой, Клауд заговорил.

— Пожалуй, начну я, — вздохнул он, и хотя увидеть в глазах раскаяние я не рассчитывал, но видеть его всё таким же непрошибаемым было слегка неприятно. — Для начала нужно объяснить, — посмотрел он в мои глаза. — Почему ты вообще появился?

— Ну так ответ на этот вопрос и я знаю. Ты и моя биологическая мама сначала стянули с себя… — попытался было я пошутить, но быстро понял, что это неуместно. — Пардоньте. Влез не вовремя, — извинился я. — Продолжайте, больше мешать не буду.

— Как ты знаешь, Хейлен не может иметь детей. Это не какое-то биологическое заболевание, а вполне конкретное проклятие. Но оно настолько сильно, что за все годы мы так и не смогли способа от него избавиться, — при этих словах Хейлен отвела взгляд, будто ей было стыдно за это. — Мы много раз пытались завести ребенка, пока не разочаровались окончательно, — вздохнул Клауд. — А потом случилось это — война родов. Тогда еще Маги скрывались, и не было Королевства. А род Грэмми был слабее, чем когда-либо, и любого из нас могли убить в считанные секунды. И тогда я решил — нельзя, чтобы тысячелетняя история прервалась на нас. Нужно было оставить после себя наследника. Я решил выбрать другую женщину…

Я кивнул, прекрасно осознавая поступок отца. Не мне его осуждать — пытаться сохранить то, на что твои предки положили жизнь, не так уж и плохо. Даже если ради этого пришлось растоптать чувства одной женщины.

— Я была не против, — решила прояснить Хейлен. — Я понимала, что в этом нет вины Клауда. Виновата была только я… мое проклятие…

— Как бы там ни было, я выбрал твою мать, — продолжил Клауд. — Выбрал ее не в качестве той, кто родит мне сына, а в качестве жены. Но и отношения с Хейлен нельзя было так просто разрывать — за ней стояла могущественная семья.

— Моя семья ни за что не хотела отказываться от перспектив рода Грэмми…

— Тогда мы и так находились в плачевном состоянии. Но даже так, как только мы вернули бы свое могущество, никто не смог бы сравниться с нами. Семью Хейлен можно было понять. Поэтому было принято решение — не разрывать помолвку и позволить твоей матери родить тебя на стороне. Семья Хейлен была не против, лишь бы сохранили связь между родами.

— Твоя мать любила тебя, Винсент… я знала ее совсем недолго, но она была очень доброй… — грустно произнесла Хейлен.

— Ты уже знаешь, что сила рода Грэмми заключается в Гравитационной магии. А твоя мать имела крепкую основу Временной магии. Совместив эти два атрибута, мы планировали, что наследник получит огромный потенциал. Но и предположить не могли, что твоя сила будет столь чудовищна. В момент рождения ты так сильно истощил свою мать, что она больше не могла поддерживать свою жизнь. Совсем скоро она скончалась. И даже всей ее жизненной силы тебе было недостаточно — твое тело было слабым. Ты не помнишь, но в первый год ты не мог даже толком шевельнуться и практически не проявлял признаков осознания окружающей реальности.