Тим Каррэн. Рассказы - Тим Каррэн

Мику был знаком этот запах.

Очень хорошо знаком. В свой первый срок Мик сидел напротив чёрного наркодилера Рэй-Рэй Конга, тот натянул каких-то русских со сделкой, за что из него сделали кебаб: облили бензином сквозь решётку и швырнули спичку. Когда прибыла охрана, он уже сильно обгорел и через три дня умер в лазарете.

Впрочем, такой запах вряд ли забудешь.

И той ночью в Брикхэвене Мик вновь его почуял… Только вот запах был в тысячу раз хуже. Вонь человеческого мяса, жареного в собственном соку. От этой тошнотворной вони люди падали на колени. И блок за блоком безымянная тварь, которую принесло пыльной бурей, словно чуму — суховеем, сотнями и тысячами пожинала жизни людей как колосья.

А потом она пришла в блок E.

В блок Мика.

К тому времени уже погас свет, а жара стала почти нестерпимой, будто веяло из открытой доменной печи. Коридор заполнила горячая едкая вонь, похожая на горящую серу и аккумуляторную кислоту, вперемешку с клубами пыли, пеплом сгоревших людей и воем ветра. Мешанина обломков заставила Мика и Вичиту упасть на колени.

Когда тварь добиралась до заключенных, те вопили как резаные.

Мик слышал, как тварь скрипит и визжит, а потом она явилась, излучая грязно-жёлтый свет, в котором клубилась пыль и песок. Он почти ничего не видел, но, когда вонь от твари стала сильней и легкие наполнил сухой жар, он заметил, что двое заключенных в той стороне коридора вспыхнули как спички, когда сквозь решетку к ним потянулась огромная зыбкая тень.

Вичита тоже заметил, обернулся на Мика в желтом мерцании, и лицо у него было как у семидесятилетнего старика — морщинистое, бледное, с застывшими глазами, без кровинки. А потом жар, раскаленный черный жар погребальных костров наполнил камеру, и Мик подумал: «Теперь оно пришло за тобой, и ты умрешь такой ужасной смертью, что и подумать нельзя, и ты будешь кричать. Господи, как же ты будешь кричать! Вспыхнут волосы, а кожа слезет и пойдет пузырями. Из мяса вытопится жир, а потом ты вспыхнешь и сгоришь до почерневшей хрупкой мумии… Если не сделаешь что-нибудь».

«Если не сделаешь что-нибудь сей же час».

«СЕЙ. ЧАС».

Конечно, соображать он толком не мог, но инстинкты, отточенные за годы отсидки, оказались достаточно сильными. Только начинаются неприятности, только появляется хоть какая-то угроза — и ты идешь вразнос. Поэтому, когда волосы у Мика на руках съежились и затрещали от жара, он вытащил самодельный нож и вонзил его Вичите в шею — брызнула кровь, тут же превращаясь в пар.

— ВОЗЬМИ ЕГО! — заорал он. — ВОЗЬМИ ЕГО! ПРИМИ МОЕ ПОДНОШЕНИЕ И ПОЩАДИ МЕНЯ БОЖЕ МИЛОСЕРДНЫЙ ПОЩАДИ МЕНЯ…

И тварь послушалась.

Она забрала Вичиту. На самом деле, когда все кончилось, и Мик, мокрый от собственной мочи, обожженный и всхлипывающий, с безумными глазами скрючился под откидной койкой, он увидел, что от старины Вичи не осталось ничего, кроме кучи серого пепла, обгоревших до черноты ребер и оплавленного казенного тапка, из которого торчал остаток лодыжки. Когда Мик набрался смелости выползти из-под койки, останки сокамерника словно угли хрустнули под ногами.

Однако, он был жив.

И, судя по хныканью, не одинок.

#

За пару часов до заката Мик и Гас крались по 43 улице как пресловутые церковные мыши, пока не добрались до церкви Вознесения у стоянки такси. Жуть была та еще. Припаркованные у бордюра машины, а внутри — ничего, кроме скелетов. И везде валялись кости, обгорелые и тщательно обглоданные крысами. Деревья и телефонные столбы походили на обгоревшие спички. В середине улицы стояло такси. Шины расплавились, краска облезла до металла, из окна со стороны водителя свисал окислившийся скелет. Несомненно, огненный демон — или, как Мик начал называть его про себя, пожиратель огня — яростно пронёсся сквозь здешние места. Однако он точно знал, что кое-кто выжил. Скорей всего, не местные, но всё же. Бродяги. Те, кто переезжал с места на место, пытаясь опередить чудовище.

Интересно, пережили они пекло, случившееся накануне?

Всю прошлую ночь кричали — далеко и близко. Некоторые районы города, судя по запаху, принесенному ветром, до сих пор горели.

— Ну, так что теперь? — спросил Гас.

— Теперь надо найти агнца, — ответил Мик. — Это будет наша жертва.

С Гасом до сих пор было не всё ясно, ну да и ладно. Пока делает, что говорят, остальное не важно. Пригнувшись за обгорелым остовом автобуса, Мик рассказывал, что они сделают, а Гас кивал — как всегда. Уж что из сказанного он усвоил — кто его знает.

— Понял?

Он снова кивнул.

— Конечно. Всё просто.

— Тогда пошел.

В церкви жила группка детей. Мик уже давно к ним присматривался. Никаких взрослых, дети жили одни. Сейчас они играли во дворе церкви. Несмотря на прожаренный остов окружающего мира, они занимались тем, чем обычно занимаются дети: развлекались, играли, кидали друг другу мяч, самые маленькие собирали листья в траве. Стадные животные. Так Мик думал. Словно в документальном фильме о природе, они походили на беззаботных газелей, пасущихся в вельде. Хорошо. Мик смотрел, как Гас крадётся вдоль улицы, словно лев на охоте. Он обошел припаркованные машины, двинулся по тротуару… и замер настороже.

Дети кричали уже где-то рядом.

Мик напрягся.

Дети не казались одной большой компанией. Не стояли кучкой — просто бегали кто куда. Одна девочка — та, которую Мик приметил — отделилась от группы и метнулась по улице, Гас — следом. Идеально. Гас отделил её от остальных, как и планировалось.

Когда девчонка добежала до конца улицы Мик вышел из укрытия и потянулся схватить её. Она застыла, метнулась было назад и тут заметила Гаса. Снова обернулась к Мику, посчитав его меньшим из двух зол — потрясающая наивность. Девчонке было лет двенадцать, она нерешительно стояла между ними, тяжело дыша, напряжённое гибкое тело приняло подобие защитной стойки.

«Ну, блин, чтоб я сдох», — подумалось Мику.

Он осторожно шагнул к ней — с этими детьми никогда не поймёшь. Они столько натерпелись, некоторые могут быть довольно агрессивны. Особенно если загнать в угол. Иногда самая паршивая дрянь в мире господнем может быть очень мелкой. Мик усвоил это за годы отсидок.

— Не бойся, — произнёс он. — Я тебя не обижу. Мне просто нужно… просто…

«Я тебе кое-что покажу. Кое-какой секрет».

— …Я просто хочу тебя кое о чем попросить, милая. Вот и всё.