"Фантастика 2025-195". Компиляция. Униги 1-23 - Вадим Витальевич Тарасенко

– А интересно, – повысив голос, спросил издалека Янеш Скарлай, – дракона может удушить жаба, или он слишком здоровая тварь?

– Найло опасен, вот что, – заключила Даарнейриа. – Чем скорее его отсюда выпрут, тем лучше, а то будет как с Тальей Пашер…

– Это которая заставляла вас усыплять эльфов в деревнях и резала их во сне? – с трудом припомнил Илидор: та история произошла, когда он ещё жил в детском крыле. – Хшссторга говорит, Талья свихнулась здесь от вседозволенности. А Найло уже свихнутый пришёл.

– Всё равно он опасен. Он злой и непредсказуемый.

– И что? – не понял золотой дракон. – Все эльфы злые. Ну кроме Диера разве что. И Южра ещё ничего, ковыряется со своими специями и никого не трогает. Найло обычно даже добрее лабораторных эльфов, поверь, он просто… От него кочерга пойми чего ждать, вот что плохо. Он как будто сам себя может загрызть в любой момент.

– Я и говорю: непредсказуемый. Разве не он тебя закрыл в пересохшем колодце, когда вы были в Урреке?

Илидор поёжился.

– Закрыл, да. Он считал, что у него на это есть важная причина. У него на всё есть причина, чтоб ему ноги переломать. Но на самом деле я его нарочно доводил – хотел посмотреть, что он сделает, если я буду полезным-полезным, но бесячим-бесячим.

Даарнейриа закрыла листом лопуха коробку, из которой пытались выползать жуки.

– Ты его оправдываешь, что ли?

– Оправдываю? – Дракон уставился на неё потемневшими глазами. Перепачканный землёй, встрёпанный и очень обиженный мыслью, что он может оправдывать Йеруша, запирающего драконов в колодцах. – Даарнейриа, я бы ему голову открутил, если б мог. Я бы ему ноги выдернул и отлупил ими. Я бы его скормил жукам, потом сделал из жуков желе и утопил его.

Драконица молчала, смотрела на Илидора, сцепив руки за спиной и чуть покачиваясь, всё сильнее и сильнее, а воздух вокруг её тела плотнел, готовый подхватить, если вдруг она вздумает упасть.

Дракон покачал головой и принялся рыхлить землю короткой палкой.

– Но между вами что-то есть, – наконец проговорила Даарнейриа. – Нечто такое, знаешь… страсть! Да. Как будто у вас общая страсть к чему-то.

– Спасибо, что не к кому-то, – отшутился Илидор, но слова драконицы его неприятно царапнули, словно она уличила его в чем-то недостойном или постыдном, словно это по вине или по выбору золотого дракона малахольный Йеруш Найло в чём-то оказался очень понятен ему.

– Всё равно ты его как будто оправдываешь.

– Я только сказал, что он сходит с ума не потому, что сходит с ума, а потому, что у него есть цели. За этим хотя бы наблюдать интересно, и знаешь, он единственный ни разу не завёл эту песню про наставнические отношения и неполноценных драконов.

– Так я и говорю! – произнесла Даарнейриа с таким торжествующим видом, точно вдруг отыскала в коробке с жуками все недостающие доводы.

– А иногда он даже причиняет добро, – не дал сбить себя с толку Илидор. – Он мне отдал фигурку из Такарона. Мог же оставить её в лабораториях или забрать себе, ну или я не знаю, продать кому-нибудь, она может быть из какой-нибудь страшно редкой коллекции. Но я сказал, что хочу её забрать – и Найло отдал. Но я не знаю, может быть, на самом деле он в тот миг спал или был в бреду, по нему разве поймёшь… Что ты так на меня смотришь?

Даарнейриа опустилась рядом с Илидором, втирая в землю подол оранжевого платья, и воздух вокруг драконицы встревожился, заметался.

– Что за фигурка? – её хрипловатый голос сделался совсем осипшим.

Золотой дракон порылся в набедренном кармане штанов и вытащил гнома, держащего топор. Даарнейриа, прерывисто вздохнув, медленно протянула руку, словно боясь, что фигурка ей снится, коснулась пальцами топора. Долго сидела так, прикрыв глаза и прислушиваясь к чему-то, пока Илидор, нахмурившись, не сжал кулак и не вернул фигурку в карман.

– Она как будто тёплая, – произнесла драконица, не открывая глаз. – И добрая. Она словно строит вокруг целые горы тёплого и доброго. Ты чувствуешь, да?

– Нет, – Илидор уже жалел, что показал Даарнейрии фигурку. Не стоило об этом говорить вообще. Он сдёрнул с коробки лист лопуха и принялся горстями пересыпать жуков обратно. – Я не вижу гор, я слышу голос.

– Интересно, что бы ощутили старейшие драконы, – раздумчиво и как будто немного сонно проговорила Даарнейриа. – Они бы, наверное, многое отдали, чтобы увидеть эту вещь. Или заполучить её.

Золотому дракону окончательно перестало нравиться поведение Даарнейрии, потому он ответил довольно резко:

– Никто про неё не знает, ясно? Только ты. И вообще-то обычно я её не держу при себе.

Драконица открыла глаза и улыбнулась невиннейшей из улыбок.

* * *

Арромеевард встретил золотого дракона предельно кислым выражением морды и раздражённым:

– Ты что, принял мою камеру за детское крыло?

Илидор, оставив дверь лишь чуточку приоткрытой, шагнул внутрь. Сегодня здесь отчаянно несло болотом – да уж, долгой беседы точно не получится.

Но Илидор чувствовал, что приближается нечто, оно надвигалось издалека, словно пожирающая небо буря, надвигалось неумолимо и обманчиво-медленно, однако каждый, кого заставало ненастье в холмах Уррека, знает: буря стремительна. Мгновение назад тебе казалось, что она ещё далеко и придёт нескоро, может быть, никогда – а вот уже она завернула тебя в свои струистые объятия, потушила свет и грохочет над головой.

– В прошлый раз ты не договорил, – ровным тоном произнёс золотой дракон, глаза прямо в глаза Арромееварду. – Ты сказал, нам нечего противопоставить машинам, но мне показалось, это не всё, что ты хотел сказать.

Старейший презрительно чмыхал носом и, прищурившись, смотрел, как золотой дракон подходит к нему. Как протягивает кулак, в котором что-то зажато, раскрывает ладонь.

Арромеевард бесконечно долго смотрит на фигурку гнома, вырезанную из обсидиана, рождённого в Такароне. Золотой дракон ждёт, чуть покачиваясь с ноги на ногу и едва слышно напевая. Старейший протягивает ладонь, фигурка ложится в неё.

– Я тогда лишь хотел сказать, что нам следовало уничтожить гномов, как только они зародились в подземьях Такарона. Но что с того, что с моих слов?

Арромеевард бережно положил фигурку в свою коробку с играми и книгами, уселся, звякнув цепью, свесил голову и стал покачиваться.

– Просто уничтожить их. Не позволить развиться, освоить подземные