Теневой раб. Том 7: Гробница Ариэля. - Guiltythree

Уголок рта Нефис скривился.

«Может, и так».

Она помолчала немного, вглядываясь в туман, а потом с ноткой удивления в голосе сказала:

«Но опять же. Это было бы странно и заманчиво — знать, что, что бы я ни сделала, завтра не будет никаких последствий. Может быть, я бы сделала то, на что раньше не решалась».

Санни в замешательстве уставился на неё, а потом нахмурился.

«Эй! Если ты опять собираешься намекать на то, что я извращенец, позволь мне сказать тебе, что я абсолютно чист. Я не делал ничего неподобающего ни в одном из этих повторов и не собираюсь».

Он бросил на неё возмущённый взгляд, а затем внезапно усмехнулся и добавил более тонким тоном:

«Если только ты сама этого не захочешь».

Нефис хихикнула и отвела взгляд. Через некоторое время она сказала:

«Я ни на что не намекала. Но интересно, куда сразу же направились твои мысли… это весьма показательно…»

Санни рассмеялся.

Его выходной… прошёл лучше, чем ожидалось. Он доставил ему огромное удовольствие.

Глава 1432: Признание

Санни и Нефис делили десерты и наслаждались чаем. Их беседа протекала легко. Время шло медленно, но в конце концов Нефис встала и отправилась проведать Джет и Кэсси. Вскоре звук её лёгких шагов затих, и Санни остался один.

Он прислонился к стволу священного дерева, вглядываясь в туман. На сердце у него было тепло и спокойно.

Но в то же время…

Санни не мог выбросить из головы слова Неф.

'Сделать то, на что я никогда не осмеливался раньше…'

Он мог придумать несколько вариантов.

Он вздохнул и уставился вдаль.

У Санни… мягко говоря, были сложные отношения с ближайшими товарищами. Нефис, Кэсси и он — между ними тремя был целый клубок эмоций. Большинство вещей, которые они хотели сказать друг другу, долгое время оставались невысказанными.

Особенно между Санни и Нефис.

Он колебался.

В этот момент нужно было быть полным дураком, чтобы не замечать своих чувств. Санни неловко передёрнулся и опустил взгляд. Его сердце внезапно сжалось. Он скорчил гримасу и провёл рукой по палубе.

'Просто признай это. Ты даже не можешь просто признать?'

Если он не может признать это сейчас, то когда же тогда сможет?

Разве он не должен быть самым честным человеком в двух мирах? Так почему же он не может быть честен даже с самим собой?

Некоторое время Санни оставался неподвижным, а затем испустил тяжёлый вздох.

'Мне… небезразлична Нефис'.

Нет, это было не то. Это было просто лукавство. Он скорчил гримасу и посмотрел вверх, на качающиеся ветви священного дерева.

Санни некоторое время оставался неподвижным. Затем он глубоко вздохнул. И подумал:

'Я люблю Нефис'.

Выражение его лица изменилось.

Это была правда. И это было правдой уже давно. Санни был не самым эмоциональным человеком или, по крайней мере, раньше он таким не был. Его эмоциональное развитие было заторможено — сначала суровой жизнью на окраинах, а затем безжалостной реальностью Заклятия Кошмара.

У кого есть время думать об эмоциях, когда каждый твой день — это смертельная битва за выживание?

Поэтому ему потребовалось немало времени, чтобы осознать истинность своих чувств, которые он испытывал к Нефис ещё с тех пор, как оказался на Забытом Берегу. По правде говоря, он был влюблён в неё ещё до того, как они добрались до Мрачного Города… возможно, безнадёжно влюблён.

И эти чувства ничуть не ослабли, несмотря на их многочисленные горькие разногласия. Собственно, именно из-за них Санни так часто злился на Нефис — если бы он ничего к ней не чувствовал, ему было бы всё равно.

Его чувства не потускнели и не исчезли, несмотря на долгую разлуку. Более того, они только усилились, почти превратившись в навязчивую идею. Быть сильнее неё… быть равным ей.

Быть свободным от неё?

Так он утверждал, но это была ложь.

Неописуемое облегчение, радость и полнота, которые он почувствовал, когда она вернулась в мир бодрствования. Безумная ярость, которую он испытал, когда она единолично решила присоединиться к Валору. Смертельный ужас, который он ощутил, когда Меняющий Кожу свернул ей шею.

Теперь это уже невозможно было отрицать.

По воле судьбы или по стечению обстоятельств, к лучшему или к худшему, Нефис была… его человеком. Единственной, кто был и будет его человеком.

Более того…

Санни не был слепым. И хотя никто из них никогда не осмеливался сказать об этом вслух, он знал, что она чувствует то же самое.

Это было не так уж сложно заметить.

Однако была причина, по которой они оба молчали. Даже слишком много причин.

Он опустил голову и на мгновение закрыл глаза.

Дело было не в том, что они оба не знали, как справиться со своими чувствами, и стеснялись таких вещей. Эмоции были ужасно беспорядочными, и это было нормально. Но когда в дело вмешивались другие препятствия…

У Санни и Нефис были разные цели, и большинство из них были прямо противоположны друг другу. Её стремление отомстить Заклятию не оставляло места для такой несерьёзной вещи, как привязанность… или, по крайней мере, в её сердце привязанность всегда должна была отходить на второй план.

Что же касается него…

У него тоже были свои причины молчать.

Но, может быть… может быть, здесь, в петле, ему и не нужно было молчать.

«Как мило».

Санни вздрогнул и открыл глаза.

В тумане стоял ненавистный призрак меча и холодно смотрел на него.

«Ах, юная любовь… что ж, ты не ошибся. Я так долго вынужден был наблюдать за тем, как вы кружите друг вокруг друга, что меня тошнит от одного только воспоминания. По крайней мере, ты, идиот, наконец-то признал это. Боже, боже. А всего-то нужно было умереть несколько десятков раз».

Санни отвернулся.

«Заткнись».

В его голосе не было энергии.

Грех Утешения усмехнулся.

«И что ты теперь собираешься делать? Наберёшься храбрости и признаешься?»

Санни бросил на него острый взгляд.

«И что с того, если я это сделаю?»

Призрак рассмеялся.

«Ну-ну. Желаю тебе удачи. Только есть одна проблема… она ведь всё забудет, не так ли? Как трусливо с твоей стороны. Как-то несправедливо по отношению к бедной девушке».

Санни скрипнул зубами.

Этот ублюдок… был прав. Как бы ему ни было неприятно это признавать, но призрак говорил правду.

Он некоторое время колебался, но потом ответил:

«Тогда я сделаю это после того, как мы выберемся из петли. Почему ты думаешь, что я этого