Лишь тот… - Сергей Вишневский

— Я не со зла тогда, — тут же сник воин. — Припугнуть хотел, а они…

В этот момент послышался тихий рык.

Хр-р-р-р…

Гош мгновенно умолк и повернул голову в ту сторону.

Из леса, горбясь и припадая на длинные лапы, вышла неизвестная тварь. Она проковыляла до края села и остановилась, к чему-то принюхиваясь.

Клирик и паладин переглянулись.

Воин встал и медленно, чтобы не издать ни звука, вытащил оружие из ножен. Его броня уже была покрыта священными писаниями, как и щит.

Тварь молча подошла к дальнему дому, тому самому, где была запертая дверь. Оказавшись возле нее, она встала напротив и издала истошный вопль:

УА-А-А-А-А-А!

Вой был усилен темной силой, и у любого неподготовленного человека пошла бы из ушей кровь, но Снек и Гош прекрасно знали о подобном и благоразумно заткнули их приготовленными шариками из ткани.

— Пресвятой Георгий, дай мне сил… — начал шептать под нос молитву паладин.

Письмена на броне начали наполняться светом. Сначала медленно, неохотно, а затем все сильнее и сильнее.

Напарник тоже принялся шептать и осторожно достал темный пузырек из мантии. Откупорив пробку, он капнул всего одну каплю на кусочек ладана, лежавший точно посередине подготовленной защиты.

От него тут же в небо поднялось облако ароматного белоснежного дыма.

РА-А-А-АВГА-А-А-А!

Тварь метнулась к дому, со всего размаху влетела в дверь, но тут внутри дома вспыхнул яркий, желтый свет. Он ударил из окон и всех щелей. Казалось, что даже из печной трубы в небо уперся столб золотистого цвета.

Тварь отпрянула, завизжала, но тут же снова завопила.

УА-А-А-А-А!

Снова бросок к двери, и ее отбрасывает с такой силой, что она покатиласья кубарем до самой ограды двора.

ХЛОП!

Дверь соседнего дома слетела с петель, а из нее выскочили трупы, которых двое напарников осматривали днем.

Они быстро пробежали расстояние до светящегося дома и с ходу начали ломиться внутрь. Без криков, хрипов и прочего шума. Только кулаки и человеческие ногти, которыми они принялись скрести в дверь, в тщетной попытке прорваться внутрь.

Они лезли в окна, ломились в дверь, а парочка особо ловких уже взобрались на крышу, в попытке пролезть в печную трубу.

— Именем Единого… — громко крикнул Снек, поняв, что тянуть дальше опасно. — Да обратит на вас он свой взор!

Кусочек ладана в этот же момент превратился в небольшой вулкан. В небо ударила струя дыма, который на высоте в десяток метров принялся расползаться вширь, превращаясь в белоснежное облако.

ГАР-Р-Р-Р-РА-А-А-А!

Тварь заметила посторонних и тут же сменила цель атаки своих марионеток.

— Хрен тебе по всей морде, — произнес паладин, вставший на пути мчащихся на него мертвецов.

Его доспех сиял белоснежным светом, глаза затянуло пеленой, а на лице сияла? хищная улыбка.

— Давайте, мрази! — выкрикнул он.

Первого бежавшего на него мертвеца он остановил ударом клинка по шее. Тело по инерции продолжило бежать, преодолев еще несколько метров, а голова с мутными буркалами покатилась по земле.

Свист клинка, удары и боевой рев Гоша. Паладин, рассекая воздух, оставлял белоснежные росчерки. Мертвецы падали один за другим, а за его спиной продолжал построение янтарного круга клирик.

— СНЭ-Э-Э-ЭК! — завопил паладин, когда понял, что мертвецов слишком много. Он уже не пытался срубить голову. Твари наседали настолько плотной группой, что ему удавалось лишь рубить руки и отскакивать из стороны в сторону, чтобы не упасть.

В момент, когда Гоша повалили на землю и попытались банально разорвать зубами, Снек закончил построение облака, накрывшего всю деревню и окрестности.

— Да снизойдет на вас благодать Его… — закончил молитву клирик.

В этот же миг ладан исчез из-под его ног, а туча окрасилась в янтарный цвет.

УО-О-О-О-О-ОТ

Над окрестностями пронесся оглушительный звук горна, и с неба, словно мелкие сверчки, по кривой путаной траектории посыпались оранжевые искры.

Они быстро накрыли все пространство своим светом, и свет этот был непростым. Каждое прикосновение такой янтарной искры заставляло восставшего мертвеца забиться в конвульсиях. Две искры выгибали его дугой. Третья обращала мертвого в пепел.

Тварь, предпринявшая еще две попытки прорваться в дом, не сразу поняла, что произошло. Когда над ее головой посыпались янтарные искры, она метнулась к лесу, чтобы укрыться, но не успела. Первая искра прожгла в ней дыру, вторая, попавшая на длинную мощную лапу с когтями, вырвала ее. Хлестала вязкая тьма, истошно вопила тварь, но продолжала нестись к лесу в надежде на спасение.

Точку поставили следующие три искры, пробившие грудь, брюхо и голову. Тварь кувыркнулась, рухнула на землю и затряслась.

Булькающий хрип доносился до Снека, но он не оставлял ритуала до последней искры. Он знал, что тварь истекает тьмой, и уйти у нее не получится, но также он прекрасно знал, что такие сильные твари, если они созданы человеческими руками, никогда не выдадут хозяина. Смысла оставлять неизвестное создание в живых не было.

Дождь из янтарных светлячков ослаб. Они начали двигаться медленее, словно торопиться было уже некуда. Маленькие огоньки опускались на землю и покрывали ее сплошняком. В теплом оранжевом свете была вся земля, дома и деревья.

Сказочная картина опустилась на мертвую деревню.

В воздухе стоял приторный аромат ладана.

— Снек, сученыш, — прохрипел паладин, отряхивая с себя пепел от восставших мертвецов. — Ты не мог пораньше?

— Прости, Гош, — с улыбкой осматривая окрестности, произнес клирик. — Ладан обветрился…

Воин поднялся на ноги и огляделся. Недовольство тут же слетело с его лица, а взгляд радовался сказочной картине.

— Красиво, — произнес он, осматривая дома, покрытые оранжевыми искорками. — Правда, вонять ладаном будем неделю… Но красиво, твою ж мать…

Свет из дома, куда они ломились, иссяк, а спустя несколько секунд послышались глухой удар и скрип двери. На пороге показался подросток, перемазанный в саже. На его лице были полосы от слез, глаза красные, одежда перепачкана в засохшей крови. В руках он держал круглый деревянный диск с вырезанным крестом — знаком единого бога.

— Зря мы в тот дом не заглянули, — произнес Снек, выдержав внимательный взгляд парня.

— Одаренный Единым, — тихо произнес Гош, всматриваясь в парня, который медленно, подволакивая правую ногу, направился к ним. Не сводя взгляда с парня, он начал бормотать себе под нос: — Лишь тот, кто потерял последнее; тот, кто жизнь свою на кон поставил. Не ради злата и вещей. Не ради власти и блаженства. Тот, кто страдать согласен ради чужого блага… Лишь он имеет право зваться паладином.