Взлет Андромеды - Влад Савин

Спали вповалку, бок-о-бок, благо мороза не было, температура около ноля. К тому же русские любезно предоставили теплую одежду и спальные мешки. Так что самым серьезным испытанием пока были лишь ночные прогулки в отхожее место (будку поодаль), где стоял совершенно собачий холод – а еще, в десяти метрах ходил русский солдат с АК, готовый отразить нападение медведей. Которые и правда тут водились – утром видели одного поодаль, мирно бредущего мимо, без всяких агрессивных намерений.

Ближе к полудню появился самолет. В небе едва была видна точка, за которой тянулся белый след – но в бинокль можно было различить силуэт со стреловидным крылом и четырьмя моторами.

– Началось! – сказал русский сопровождающий – господа, вам лучше всем сейчас укрыться в безопасное место.

И прибавил вполголоса:

– Хотя где оно тут, безопасное – черт его знает.

Один из гостей – тот, кто в самолете спрашивал про «гулаг-два» – был недоволен, сказав, мы ничего не увидим отсюда, я желаю с оптикой и фотоаппаратурой подняться вон туда, на гребень. На что получил ответ:

– Ваше право, мистер. Но прошу всех присутствующих быть свидетелями, что это исключительно ваше решение. И вас предупредили – что в этом случае не отвечаем за вашу жизнь и здоровье.

Сначала вспыхнул свет, намного ярче тусклого полярного солнца, заполнив весь северный горизонт. Лагерь был в тени, ниже по склону – но все равно хотелось плотно зажмурить глаза. Звук пришел после, через семь с четвертью минут (как кто-то, не потерявший хладнокровия, успел засечь по часам) – земля тряслась как при обстреле. А когда закончилось, все увидели огромной грибообразное облако, поднявшееся над горой.

– Теперь можно подняться и взглянуть – сказал русский – и побыстрее убираться отсюда: еще неизвестно, куда радиоактивную гадость понесет. Летчики молодцы, не промахнулись, и все сработало как надо – упало бы в море, до нас докатилось бы неслабое цунами. Потому лагерь не на берегу, а на высоте – это место долго подбирали, чтобы затеняло от вспышки, и не было опасности обвалов и лавин. Через час самолет прилетит – и будьте готовы все на погрузку!

По ту сторону горы были голые черные скалы – снег и лед испарился весь. Гриб был виден отсюда во всей красе, поднимаясь на огромную высоту – казалось невероятным, что до него сто пятьдесят километров. И страшно было представить, что стало с медведями, тюленями и моржами – людей же, по заверению советских, не было никого на север отсюда и в радиусе пятисот километров (ну кроме нас). Это не атолл Бикини, это что-то совершенно невообразимое!

В Рогачево, перед посадкой на Ил-18, русский «куратор» сделал заявление:

– Господа, вы были свидетелями, как Советский Союз произвел испытание термоядерного боеприпаса, изготовленного по новейшей технологии. Которая позволяет получить мощность взрыва, в теории, даже до гигатонн, то есть миллиардов тонн тротила. Первоначально при данном испытании планировалась мощность в сто мегатонн, однако же по настоянию советских ученых она была уменьшена вдвое, во избежание причинения чрезмерного ущерба природе. Более полную информацию вы сможете получить в Архангельске на пресс-конференции, где вам ответят на ваши вопросы – разумеется, если это не будет составлять государственную тайну СССР.

Вечером того дня, 15 октября 1955 года (в той реальности), телетайпы всех мировых информационных агенств «раскалились докрасна». Но если на следующий день в «Правде» и «Известиях» сообщение о взрыве «Царь-Бомбы» (и здесь получившей такое прозвище) было напечатано, хоть и на первой странице, но внизу, не самым крупным шрифтом, среди прочих важных новостей – то «Вашингтон пост», «Таймс» и им подобные неистовствовали так, будто на землю вторглись уэллсовские марсиане. И в довесок к самому существованию подобного оружия, впечатление производил тот факт, что Бомба была сброшена со стандартного бомбардировщика, состоящего на вооружении советских ВВС – это значит, что в случае будущей войны, Лондон, и Париж, а возможно и Нью-Йорк… Эксперты уже посчитали, что при взрыве такого над Манхэттеном, не только в самом «большом яблоке», но и в его окрестностях не останется ничего живого!

На биржах акции оружейных корпораций устойчиво скакнули вверх.

Среди заголовков газет наибольшую известность получил один – «Солнце нового мира». Конечно же, коммунистического мира, о котором мечтают в Москве, желая всех загнать в свой колхоз и гулаг. Парадоксально, но эта же фраза стала популярна и среди «прогрессивных сил» Запада – символизируя жажду поджигателей войны в угоду прибылям корпораций. И среди технократических кругов – как образ достигнутой человечеством мощи, способной поставить под угрозу само выживание человека как вида – так не пора ли поставить эту силу под международный контроль?

Москва, этот же день.

Сталин смертельно устал.

Можно сколько угодно говорить, что 'семьдесят семь лет – для кавказца не возраст', но на самом-то деле годы давали о себе знать. Несмотря даже на то, что в этой истории удалось избежать инсультов, подлечиться лекарствами из будущего и вовремя бросить курить…

С усмешкой Генсек вспомнил, как кто-то из попаданцев предположил, что его ошибкой в их прошлом было то, что он 'успокоился'. Война завершилась победой, потерянные во время смуты территории возвращены, возник обширный лагерь социалистических государств – значит можно и уйти на покой, передав власть преемнику. Но как можно подумать, что он, Сталин, правивший страной почти тридцать лет и за это время видевший не одно головокружение от успехов, не один взлет мечты, потом сменявшийся резким, но отрезвляющим ответным ударом, решил, что работа закончена и дальше все пойдет вперед, по пути прогресса, как-то само собой, без сопротивления снаружи и изнутри страны?! После того, что было в той истории (насколько удалось собрать информацию от гостей из будущего) – после Фултонской речи Черчилля, создания НАТО, Корейской войны, внутренних дрязг в партии, в том числе и на самом верху.

Там он предупреждал ближайших соратников – вот не будет меня, пропадете! Всех вас передушат, как слепых котят! И до своих последних дней он, товарищ Сталин работал именно над тем, чтобы не дать этим самым соратникам пустить под откос все им созданное. Продвинул на Девятнадцатом Съезде создание на смену Политбюро – расширенного Президиума ЦК, куда включил ряд новых, причем высокообразованных людей (не чета малограмотным бывшим подпольщикам), в том числе нескольких занимающихся только вопросами идеологии. Потому что – «нам надо искать идеологию. Без идеологии нам смерть! Если в экономике мы допустим какие-то ошибки, то, имея такую мощную экономику и положительный задел, мы эти ошибки преодолеем, даже если получим ущерб в сколько-то миллиардов рублей. Но если мы допустим ошибку в идеологии, если мы пойдем не тем путем – мы потеряем весь проект, мы потеряем страну, можно сказать, что мы дискредитируем и скомпрометируем социализм и идею построения светлого коммунистического общества!» – это сказал он там, главному редактору журнала 'Коммунист' Чеснокову. И ведь тоже выдвинул того же Пантелеймона Пономаренко на пост председателя Совета министров, готовя в свои преемники. Подготовил реформы по уменьшению роли Партии и исключению ее вмешательства в государственные дела – Партии должны были остаться лишь идеология и работа с кадровым резервом. Во внешней политике – успел провести международное экономическое совещание сорока девяти стран на тему создания бездолларовой торговой зоны.