Четверо в каменном веке. Том 2 - Дмитрий Селиванов

— Какая же это гадость! — В очередной раз скривилась девушка. — Вилами эту дрянь не удалось подцепить. Я большую лопату использовала. Вынесла подальше, за… За поваленные деревья. Потом о траву вычищала. Бррр! А она вылизывает. Он весь такой склизкий, а она вылизывает. Фууу!

— Да успокойся уже! — Прикрикнула старшая. — Или тебя по щекам?

— Не надо по щекам. — Твёрдо ответила Ира.

— Ну, и хорошо. Жеребёнок как?

— Нормально. Титьку сосёт. Как бы его назвать?

— Может, Юрой? Как первого Гагарина. Тьфу ты! Как первого космонавта. Он же первый.

— Так ведь был уже один жеребёнок, — возразила Ирина.

— Не, там не щитово. — Ольга хлебнула настойки иван-чая и откинулась к стенке. — Это первый, рождённый в неволе. Изначально прирученный. То ещё достижение, но всё же…

— Тогда сразу назвать Гагариным. Всё-таки Юра — это имя, и когда-нибудь будет использовано. А фамилия Гагарин — вряд ли.

— Пусть так. Гагарин — так Гагарин.

* * *

В очередной раз Михаил пришёл в себя под завывание желудка. Организм напоминал, что неделю не жрамши.

— О… Гы… Кхм… Оля!.. — Наконец справился с пробкой в горле, и добавил: — Ира!

Обе снова сидели на кухне, занимаясь чем-то по хозяйству. А может, не хотели мешать ему разговорами. Но переборка между помещениями немного не доходила до потолка и звуки прекрасно гуляли туда и сюда.

— Чего тебе? — Жёсткий окрик старшей.

— Эээ… Поесть бы… — Потом прислушался к организму: — А лучше пожрать.

— Шуткуешь? — Ольга уже появилась в дверях. — Значит, выздоравливаешь. Ира, помоги ему сесть, а я пока подогрею.

И ушла. Пока женщина гремела посудой на кухне, он попытался устроиться за придвинутым к дивану столом.

— Нет… Так трудно очень. Ира, стул поставь, пожалуйста.

Переполз и расслабленно вытер испарину, откинувшись на спинку. Как раз пришла Ольга и девушки в четыре руки пододвинули стол вплотную к груди мужчины. Оголодавший хмуро посмотрел на выданную ему порцию: в бульоне плавали несколько жёлтых пятнышек жира, ещё в глубине угадывались пара кусочков картошки.

— Аааа… Мясца бы.

— Сам должен понимать, что сейчас нельзя. — Жёстко отрезала Ольга.

Ирина только развела руками. Впрочем, Михаил и сам вспомнил многократно встречавшиеся предупреждения: после голодовки пища должна быть легкоусвояемой. Куриный бульон подошёл бы лучше, но уж что имеем… А имеем копчёное мясо бизона. Или всё-таки зубра? Да какая разница? Говядина, короче.

Величина порции тоже не представляла чего-то грандиозного, и мужчина быстро расправился с ней, несмотря на слабость. Приятная тяжесть в животе растянула губы в глупой улыбке:

— Спасибо.

— Подожди спасибкать. Чай ещё. Ира, принеси.

— Угу.

Вскоре перед ним появилась кружка с отваром. Он настороженно принухался:

— Эт чего это?

— Иван-чай и мята.

— Ты не гони, мать. Тут ещё что-то. Вроде ёлкой пахнет.

Ольга кивнула:

— Хвоя для витаминов. И тысячелистник ещё. Он… Короче, он должен помогать при ранениях, как я поняла из справочника. Противовоспалительное, кровоостанавливающее.

Михаил поморщился, дзюргая горький отвар.

— Воды простой дайте, смыть эту гадость.

— Сначала выпей.

Вздохнув тяжко, тот приступил к самоистязанию. От горячего варева снова выступил пот. Наконец, оставив только одёнки, Михаил расслабился.

— Может, я обратно в кровать?

— Так иди, — удивилась старшая жена. — А, ну да. Ира, помоги стол отодвинуть.

Всё так же молчавшая девушка взялась за столешницу. Оставив быстро заснувшего пациента, ушли на кухню.

— Ты чего молчишь-то?

Ольга быстро разлила остатки супа по чашкам. В отличие от больного, им достались и куски мяса, и свежевыкопанный молодой картофель, и куча других овощей.

— Да так. Грустно что-то стало.

— Это ты брось. Еды пока хватает. К зиме дрова бы ещё подготовить. Но пока и этих хватит. А потом по снегу спиленные деревья притащим. И на охоту сходим. Мишка ведь выздоравливает. Сама видишь, что рана лучше стала.

— Угу… Тоскливо. Там мама…

Девушка неожиданно заревела в голос и прижалась к старшей подруге.

— Тише, тише… А впрочем, поплачь.

Услышав странные интонации, девушка подняла взгляд на Ольгу. Та сидела, запрокинув полные слёз глаза. Но влага всё-таки прорвала плотину и покатилась по щекам.

— Прости, — спохватилась Ирина. — Я тут разнылась, а у тебя там сын остался.

Ольга только кивнула, вытирая слёзы.

— Он… Он справится. Взрослый почти. А я просто расслабилась. — Она грустно улыбнулась. — Всё это время некогда было, а тут — дел почти нет, вот и растеклась, квашня. А потому — в огород!

Ольга припечатала ладонями по коленям и поднялась.

— Впрочем, сначала посуду помоем.

Мытьё посуды в каменном веке — занятие долгое и в чём-то даже опасное. Сначала надо разогреть воду почти до кипятка. Это обязательное условие. Иначе не отмыть. Жидкость для мытья посуды на днях закончилась — даже бутылку отмыли так, что запаха не осталось. Выкидывать не стали — пластик ещё годами служить будет. А проблему с мытьём Ольга решила древним, как говно мамонтов, способом — чем горячее вода, тем легче мыть. Только в детстве приходилось тряпку руками держать, а сейчас щётка с длинной ручкой есть. Непонятно, почему тогда никто не додумался намотать тряпку на палку? Странно и непонятно. Приходилось руки распаривать до красного цвета и противных складок, как у шарпея. И ведь был же пример — корыта для мытья обуви стояли возле каждого дома, а к ним в комплект подобная палка с тряпкой. В грязную воду никто не лез руками, а в горячую — изволь испортить ручки. Это не считая того, что можно обжечься о печку или обвариться кипятком.

— Так чего из-за трёх тарелок мучиться? — Заныла Ирина, вспомнив, сколько трудностей предстоит. — Может, вечером сразу всё вымоем?

— Пожалуй… — Согласилась Ольга. — Вот только засохнет ведь. А впрочем, можно замочить.

— Сейчас воды принесу! — Подорвалась Ира. — Тёпленькой, из-под солнышка.

— Ну, давай, давай… Лентяйка. — Усмехнулась Ольга в опустевший дверной проём.

* * *

Для натурального хозяйства, к которому переходило семейство, важно и за огородом следить, и скотину кормить. Происходи всё в современном мире, девушки просто разделились бы: одна — в огород, другая — на выпас. Но каждая боялась оставаться в одиночестве против всего мира. Ходили строго парой. Поэтому приходилось выкручиваться. В первый день пасли лошадь и косили траву. Часть ранее заготовленного и уже подсохшего сена тащили на волокушах домой. На второй день лошадь оставалась под крышей сарайки и кормилась вчерашними заготовками, а девушки шли пропалывать грядки и собирать урожай.

Вот и сегодня они подбросили сена коняжке и отправились к скале. Вытащили инструмент из специально построенного шалашика — чтобы поутру росой не мочило. Оглядели поле деятельности. Не всё ещё выросло.