2028 - Илья Полетаев

Постепенно мы адаптировались, организовались и стали выживать. Университет стал нашим пристанищем, нашей крепостью, и его обитатели, незнакомые ещё вчера друг другу, сегодня стали чем-то большим – стали родными. И хотя никто из нас не мог заменить кому-то реальных родных, поддержка, которую каждый старался оказать ближнему своему, помогала справляться со всеми невзгодами. А стены университета стали нашей защитой от губительной среды внешнего, мёртвого мира.

У нас получилось выстроить систему, благодаря которой мы смогли наладить новую жизнь. Общее руководство взял на себя профессорский состав во главе с ректором: они сообща решали вопросы касательно разделения труда, распределения провизии и укрепления университета. Община была разделена трудовой повинностью – каждый был пристроен к своему делу, но впоследствии многим пришлось совмещать несколько работ.

Сам университет обеспечил нас жизненно необходимым: едой, водой и источником тепла. Не знаю, задумывались ли о будущем возводившие эти стены люди, но оказалось, что реальность не ограничивается тем, что мы видели каждый день. Под учреждением оказались тайные секторы, сооружённые под большое хранилище на случай чрезвычайных ситуаций. В них были отсеки с законсервированной провизией, защитными противогазами и респираторами и даже оружием: старые автоматы, винтовки, пистолеты, всё отечественного производства. И многим пришлось взять в руки оружие впервые в своей жизни.

И на протяжении четырёх лет, с того самого момента, как жизнь наша разделилась на «до» и «после», предоставленные сами себе, мы продолжаем жить по новым законам. Никто их не смел нарушить, ибо они оберегали нас от пропасти.

И один из них: необходимость беспрерывно нести дозор, следя за забаррикадированным центральным выходом, за которым простирался новый, таинственный и опасный мир.

— А я вот думаю: ну не может быть так, чтобы все люди, всё население Земли разом погибло, — после продолжительного молчания сказал Вася. — Это тогда что получается? Не только в нашем городе, не только в нашей стране, но и в других – во Франции или Германии, например – тоже всё уничтожено. Уже четыре года прошло, а я всё никак в это поверить не могу.

— В самое страшное верится труднее всего, — ответил ему Антон.

— Но ведь мы же уцелели. Чудом, но уцелели, — не отступал от своего Вася.

— Понимаешь… нам просто повезло. То, что мы сейчас здесь, за костром сидим, греемся и болтаем. Везение-то такая штука: к одним людям лицом поворачивается, к другим жопой. Думаешь, за эти четыре года, если бы кто-нибудь там — Антон кивнул в сторону запечатанных дверей, — спасся, на связь бы не вышли, никак о себе не заявили? Тишина и глушь. Даже мародёров нет. Я уже не знаю: хорошо это, или плохо.

— Но ты говоришь про отдельно взятый город, а я про весь мир, — Вася не желал уступать ему.

— Всё полетело к чертям, вот что я думаю. Мы остались одни в этой Вселенной.

Вася вздохнул, опустил свой потускневший взгляд вниз, и на некоторое время воцарилось молчание. Было слышно, как с шипением горели чёрные угольки на дне бочки, озаряясь багровыми рубцами, пронизывающими их поверхность. Я молча смотрел на них, воображая, что внутри каждого уголька сейчас бушует целая Преисподняя.

— Ну а ты что думаешь, Паш? — Вася посмотрел на меня поверх танцующих сполохов. Его глаза наполнились какой-то надеждой, что я сейчас скажу именно то, что он хочет услышать. Будучи безучастным к этому разговору, я понял, что отвертеться не получиться.

— Ну… знаешь, я стараюсь не думать об этом. Вообще.

— Тоже смирился? — разочарованно спросил Вася.

— Не до конца, но я уверен, что внутри каждого есть хоть маленький огонёк надежды. Даже у Антона.

Тот хмыкнул, молча смотря на костёр. Антон сидел спиной к лестнице и лицом к главному выходу. Мы с Васей сидели по бокам. Никто и никогда из дозорных не садился спиной к дверям. Острая настороженность не позволяла поворачиваться к ним спиной, особенно в последнее время.

Васю, в целом, такой ответ удовлетворил, и он немного оживился.

— Слушай, а ведь твой друг стал поисковиком, верно? — спросил он у меня.

Все бы мы не продержались так долго, если бы не нашлись самые отчаянные головы среди выживших. На заседании нашего нынешнего управления было принято решение о создании группы, занимающейся вылазками наружу. Её возглавили двое бывших охранников университета. Оба были закоренелыми ветеранами, чей характер отлился в горниле советской армии. В нынешних обстоятельствах на их плечах лежала важная миссия – обеспечение выживших всем необходимым и разведка близлежащей местности. Поисковики, как их стали у нас называть, были не только нашими добытчиками, но и глазами и ушами там, снаружи.

Группы образовались две. Немногие решались стать их членами. Даже те из студентов, что внешне смотрелись весьма внушительно и излучали всем своим естеством силу, не хотели рисковать своими жизнями, предпочитая заниматься другими делами, не менее важными для жизни нашей университетской общины. Поисковиками становились в основном те, кто в прошлой жизни либо имел отстранённый, одиночный и бродячий образ жизни, либо занимался чем-то похожим. И те и другие не боясь опасностей: первые, из-за отсутствия привязанности к социуму, имели какой-то особый дух, а вторые горели приключениями и сами лезли туда, где опасность. А она там, в гуще тумана, среди останков омертвелого мира, могла поджидать где угодно.

Правда, некоторые из поисковиков после нескольких вылазок всё же просились в другие профессии, и их иногда заменяли, если те наотрез отказывались рисковать своими жизнями. Их никто не судил, все прекрасно понимали смертельную опасность этой деятельности.

И вот в очередной раз один из поисковиков попросил о замене. Тогда было несколько кандидатов, и я вместе со своим другом Виталиком был в их числе.

Виталик был старше меня на два года. Более рассудительный и возмужавший. Мы с ним живём в одной аудитории и за эти четыре года стали «не разлей вода». Да что там говорить: для меня он был старшим братом. Мы вместе шли в дозор, вместе работали на плантации, поровну разделяя обязанности. А потом его выбрали в поисковики. Меня не взяли, но я не особо разочаровался из-за этого.

Поисковики, конечно же, пользовались большим уважением в нашей общине. Девчонки прямо вешались на них. Думаю, именно поэтому я и изъявил желание присоединиться к ним