2028 - Илья Полетаев

— Да, — ответил я. — Виталик его зовут, у него вот первая вылазка. До этого всё время на инструктажах пропадал, так что в последнее время мы с ним мало виделись.

— Эх, крутое это дело, я так скажу. Но опасное. Очень опасное… — резюмировал Вася.

Потом мы сидели молча. Огонь пульсировал в обрезанной железной, уже изрядно закоптившейся бочке, и сизый дым уходил от неё вверх, в темноту, и растворялся там. Я поднял глаза, сам не зная, зачем, и уставился в неё, стараясь достать взглядом до потолка. Но тот вредно скрывался во мраке. Однако чернота от копоти, которая скопилась на нём из-за постоянного горения костра, всё же слегка выделялась.

Антон вдруг осторожно поднялся и молча уставился на выход. Глаза его раскрылись, впились в двери впереди. Вася недоумённо посмотрел на него.

— Тох, ты чего? — спросил он.

Но тот не ответил. Некоторое время он молча смотрел на выход напряжёнными до боли глазами.

Я обратил на него внимание и тоже повернулся в сторону дверей. Некоторое время мы пялились на выход молча. Я ничего не видел, но и сказать, что Антону что-то просто показалось, тоже не мог. Всё-таки, со зрением у меня были небольшие проблемы, хотя очков я не носил.

Лишь спустя минуту, которая в этот момент мне показалась целой вечностью, Антон сказал:

— Там есть кто-то… Мимо бреши вот прошёл. Тень какая-то…

Вася даже зажмурился и подался вперёд, а у меня сердце застучало ещё сильней. Кто там может быть такой высокий и широкий, что Антон увидел его с такого расстояния да при таком освещении?

— Да не, показалось, наверное. — Наконец Антон медленно опустился, но взгляд его так и не уходил с дверей.

Тут сверху раздались гулкие шаги, разлетевшиеся эхом по пустому и тёмному вестибюлю. Вниз кто-то спускался. Мы немного встряхнулись и обернулись назад. Привидение Антона не только завлекло наше внимание, заставив аж забыться, но и нагнало немного дрожи.

По лестнице спустился Андрей Скворцов – один из троих охранников. Он же занял пост главы дозора, и под его началом караул вели ежесуточно, не прекращая никогда.

Ему было за сорок, он был высок и строен. Служил раньше в рядах Вооружённых сил России. Армейская выправка, опыт боевых действий в Чечне, а также умеренный характер отлично слаживались на организации дозора. Студенты его слушали и уважали, а он, в свою очередь, с большим уважением относился к своим старшим коллегам.

Спустившись к нам, Андрей шагнул в освещённый багровый островок и осмотрел нас. На нём была тёмная охранная униформа, немного засаленная и поношенная от времени, а на голове сидела такого же цвета кепка. Вместе с ним к нам спустился один из студентов.

— Так, парни, пересменка. Павел, давай на стену иди, а Толя тебя здесь заменит. Остальные пока тут будьте, — скомандовал Андрей.

Я молча поднялся и, взяв у спустившегося студента его респиратор, поднялся по левой от центра лестнице и канул во тьму.

На втором этаже было также мрачно. Весь центральный корпус здания освещался весьма скудно. На первом этаже, в вестибюле, источником света был костёр. На втором же у стен на расстоянии шести шагов друг от друга стояли столы, на которых горели керосиновые лампы. Таких столов в продольном и широком коридоре было всего шесть, и свет, льющийся из закопчённых стеклянных ламп, едва доходил до противоположной стороны. По образу и подобию освещались и два других этажа, что были выше. После катастрофы электричество стало дефицитным ресурсом. И его использовали только для самых важных целей. А давали его нам генераторы. Во время одной из первых вылазок в ближайшем гипермаркете поисковики нашли пару уцелевших и приволокли их сюда. Они оказались рабочими, но так как их у нас всего пара штук, используются они строго по расписанию.

Я ненадолго остановился возле лестницы. Продольный коридор в центре разделяли две двустворчатые стеклянные двери, что образовывало буферную зону, по двум сторонам которой уходили вверх и вниз бетонные лестницы. Всматриваясь во мрак второго этажа, я до сих пор не мог понять, зачем он был так расчленён. И в былое время эти двери были всегда открыты. Лично мне казалось, что в случае какой-либо чрезвычайной ситуации они могли создать препятствия во время эвакуации.

Потом я повернул направо и пошёл по коридору. Встречающиеся через каждый пятый шаг огоньки в замутнённых стёклах керосинок прорезали серый бетонный пол полосами тёплого неровного света, и когда ступаешь на эту короткую световую дорожку, на полу рождается блеклая тень, быстро появившись в чуть озаряемом вертикальном отрезке и тут же канув в темноту вместе со своим «хозяином».

Впереди показался силуэт, чуть освещённый стоящей в конце коридора последней лампой. Студент, прислонившись к стене и скрестив руки на груди, умиротворённо насвистывал себе что-то под нос. Когда я подошёл к двери аудитории, он повернулся ко мне.

— О, Пашок, здорово. Тебя сюда вместо Толяна отправили?

Я лишь молча кивнул, кладя ладонь на рукоять двери. Не спеша открывать её, поинтересовался:

— Сегодня тихо было?

— Да, пока ничего странного не привиделось. Ну, думаю, в любом случае стоять на стене куда интереснее, чем сидеть в вестибюле.

Караульному, которого звали Юра, видимо, было очень скучно и ему хотелось поболтать, пусть даже и самую малость.

— Там-то ты просто сидишь и глаза пузыришь в одну точку, а на стене… Понимаешь, постоянно стоишь с ощущением, будто на тебя из тумана кто-то смотрит. Да пристально так. Ты высматриваешь впереди всё, что может на глаз попасться – и ничего. А ощущение это не уходит, держится постоянно…

Я хорошо понимал, о чём говорит Юра. Та завеса плотной серой мглы, которая окутала всю округу, установила границу между двумя мирами. Мы стоим на стене, вглядываемся в неё, а она скрывает за собой чей-то незримый взор, который точно так же наблюдает за нами, но уже с той стороны. И это ощущение чьего-то присутствия особенно остро проявляется с наступлением ночи, что сейчас и царит снаружи.

— Ну, хоть и страшно, но время летит как-то быстрее, — добавил Юра спустя мгновение. — Ладно, не буду тебя держать тут. Автомат твой на столе лежит.

Я кивнул, надел серый респиратор, открыл дверь и вошёл в аудиторию.

Она