Будет дождь - Ден Ковач

не было. Тот, кто называл себя Августом, лежал, касаясь лбом стекла. Дождь рисовал причудливые линии теней и отражений на мертвом лице.

За спиной Германа раздвинулась стена и в кабинет шагнул темный силуэт. Герман чуть пригнулся, по очереди разминая запястья, сжимая и разжимая кулаки. Он был готов к атаке, но вошедший подошел к телу Августа, наклонился, тронул его сломанную шею. Провел ладонью по лицу, закрывая мертвые глаза. Тело Августа растворилось, ушло в бронзовые плита пола, словно дождевая вода впиталась в землю. Человек – точная копия Августа, вздохнул:

– Я приношу извинения, Герман. Нам мешают поговорить, но именно в этом и состоит проблема, которую вы должны решить.

– Я вам ничего не должен.

– Конечно, должны, – усмехнулся незнакомец, очень похожий на мертвого Августа, – вы ведь хотите быть. Правда, Герман? Быть, безусловно, лучше, чем не быть.

– Не уверен, что это достаточная мотивация, мистер …

– Можете продолжать называть меня Август.

– Пожалуй, Сентябрь больше подойдет.

– Это как вам угодно. Имя не имеет значения.

– Что вам от меня нужно, и что произошло с Августом?

– Видите ли, Герман, наша ситуация немного отличается от тех, с которыми вы имели дело. В наше время сформулировать проблему – значит, решить ее. Понимаете? Корпоративная сингулярность в состоянии исправить любую неисправность, если ее диагностировать.

– Тогда, что вам от меня нужно?

– Найти проблему. Найти слабое звено. Вы знаете о функциях иммунитета человеческого организма? Есть такие клетки, макрофаги – крошечные путешественники. Они находят инородные тела, идентифицируют их. Мы хотим, чтобы вы стали макрофагом внутри ZSLN, нашей корпорации.

– Вы боитесь шпионажа? Диверсии?

– Ни того, ни другого. Это устаревшие понятия, неактуальные.

– Конкуренты?

– Герман, это тоже вычеркнем. Все, что вы видите, Август указал на сверкающий огнями город – все это ZSLN. Все это – корпорация.

– Тогда кто ваш враг?

– Мы не знаем, Герман. И мы не знаем, что он может предпринять. И мы не знаем, когда он это предпримет. Ресурсы корпорации безграничны. Но, кажется, мы зашли в тупик. Нам нужен кто-то, похожий на вас. Без предубеждений и квалификации, но способный почувствовать угрозу. Нам нужен макрофаг. Найдите чужака и укажите на него. Это все, что требуется.

– Хорошо. А что потом?

– Все, что захотите, Герман. Все. Что. Захотите.

Так он и сказал. Разделяя слова паузами.

– Меня устраивает. – Герман взглянул в окно, – Это ведь город? Как он называется?

– Не имеет значения, – пожал плечами Август, – Называйте его, как пожелаете.

II

Следующие дни собрались в один бесконечный переход по корпусам, коридорам, лестницам, холлам. Без пауз, отдыха и смысла. Алекс показала Герману его апартаменты, научила пользоваться панелями в стене – службой доставки всего, что нужно для жизни.

– Горячая еда?

– Вот эта панель, пожалуйста.

– Кофе?

– Это здесь.

– Может быть, фруктов, Герман? Чизкейк? Музыку? Все здесь…

В комнате Германа было большое окно, как в кабинете Августа. Стеклянная стена от пола до терявшегося где-то в темноте потолка, без переплетов и перегородок. И сумерки. Солнца Герман не видел и спросил у Алекс :

– Как вы разделяете день и ночь? Все время сумерки.

– Мы используем часы, Герман. В твое время были часы?

Герман не понял, смеется она над ним или интересуется всерьез. Алекс часто улыбалась.

День за днем дождь струился по стеклу. Как будто город стоял в центре бесконечного водопада.

– Почему всегда дождь, Алекс?

– Тебе не нравится дождь? Ты любишь море?

– Могу я открыть окно?

– Скажи честно, тебе больше нравится море?

– Это окно, Алекс? Там город?

– Если ты хочешь, пусть будет окном. А то, что ты видишь, можешь называть городом.

Алекс вела его по бесконечным каменным коридорам. Подвижные дорожки, белые перемещающиеся внутри корпусов комнаты, похожие на лифты, но работающие совершенно иначе. Огромные, упрятанные в толще каменных стен, холлы. Скрытое освещение равномерно подчеркивало темно-серую грубую фактуру камня, блестели потертой бронзой плиты пола. Высокие потолки терялись во мраке. И нигде Герман не видел людей. Он не находил признаков их присутствия. Не было стульев или кресел, ресторанов или комнат отдыха. И еще его удивляло отсутствие зелени. Никаких растений или цветов. Совсем ничего. Безжизненный камень, холодный металл.

– Где все люди, Алекс?

– Все люди?

– Почему мы никого не встречаем? Сейчас выходные дни?

– Здесь никто не ходит, Герман.

– Почему?

– А куда идти?

Эхо несло шорохи и шаги по коридорам, эхо возвращало далеким повтором нежный голос Алекс. Эхо, кажется, о чем-то предупреждало Германа. Он не понимал, но прислушивался. Он задавал мало вопросов. Возможно, слишком мало, но Алекс это не беспокоило. Герман слышал свои шаги. Они разносились бесконечными коридорами, смешивались с едва различимым журчанием воды где-то очень далеко. Маленькие босые ноги Алекс шагали бесшумно, словно не касаясь широких темных плит гладкого матово-бронзового пола, едва шелестело ее платье, всегда разное.

Впереди раздался грохот. Что-то рушилось, пол под ногами Германа задрожал. Он дернул Алекс за плечо, подтягивая к себе. Прижал к шершавой стене, закрывая собой. Из темноты сверху посыпалась каменная крошка. Несколько тяжелых каменных глыб с грохотом врезались в пол рядом с Германом. Он прижимал к себе голову Алекс, как будто мог спасти ее от огромных камней. Звуки стихли. Герман развернулся к коридору. На полу ничего не было. Ни крошек, ни следов обвала.

– Что случилось, Алекс?

– Это та проблема, о которой говорил Август, – Алекс потянула его дальше по коридору.

Она совсем не боится, понял Герман. Как будто ничего не произошло.

– Алекс, нам грозит опасность?

– Ничего такого, с чем бы ты не справился, – улыбнулась девушка.

Герман все еще чувствовал тепло ее прижавшегося к нему тела.

Цех.

Металлические колонны. Ряды решетчатых столбов. Сотни, тысячи металлических призм разного размера, связанных между собой решетчатыми фермами. Ни звука. Шорох его шагов. И эхо шороха шагов.

– Какой они высоты, эти колонны, Алекс?

– От восьмидесяти четырех до двух тысяч шестидесяти двух метров.

– Почему разные?

– Они растут.

– Сами?

– Нет, все зависит от задачи.

– Что делают в этом цехе?

– Все.

– Еду?

– Конечно.

– Одежду?

– Безусловно.

– Машины?

– Да, Герман. Все.

Архив.

Несчетные ряды узких панелей, похожих на стеллажи. Нет полок. Нет книг. Нет микрофильмов.

– Как вы храните данные, Алекс?

– Последние двести сорок три года только спирали Вейзера.

– А книги? Лазерные диски, пленки, папирусы?

– Спирали Вейзера, Герман.

– Я могу посмотреть?

– Смотри.

Алекс прикасается к стеллажу. Ближайшая к ней стена исчезает и Герман видит бесконечные металлические спирали. Они начинаются где-то глубоко внизу и уходят вверх. Внутри стеллажа холодно.

– Нужен плеер для чтения?

– Что ты хочешь читать?

– Что-нибудь.