Свой среди чужих, или Гауптман с Олерона. Часть вторая - Владимир Германович Корешков

– Видишь ли, на Олероне уж очень много полезных ископаемых, некоторые абсолютно незаменимы в различных отраслях, и многие земные корпорации очень остро в них нуждаются, без них просто жить не могут. Поэтому некоторые особенно шустрые корпорации организовали мощный теневой бизнес, они получают полезные ископаемые от повстанцев, а взамен поставляют им новейшие виды вооружения, медицинское оборудование, медикаменты, ну и так далее по списку. Всем выгодно.

– А как же боевое патрулирование Олерона звездолетами Рейха?

– Звездолеты Рейха, блокирующие Олерон, давно на приличной подкормке у корпораций. Каждому командиру звездолета, уйдя в отставку, хочется иметь хороший домик и безбедную старость, чтобы было на что побаловать внуков, поэтому они за очень щедрое вознаграждение на все закрывают глаза. Ничего не видим, ничего не слышим, и все – коррупция называется, слышал такое слово?

Я молча кивнул.

– Ну вот. Пойдем дальше, я думаю, ты человек взрослый и очень хорошо понимаешь, о том, что ты служил в звездной пехоте, в разведшколе распространяться не стоит ни в коем случае, ни одна живая душа там даже догадываться об этом не должна. На время о своем прошлом придется забыть. Преподаватели в основном местные – олеронцы, имеющие боевой опыт. Звездпехов, даже бывших, по вполне понятным причинам не жалуют. Они не должны знать, кого обучают. Отчасти еще и поэтому тебе дается новая личность и чужая память.

– А дальше? – спросил я.

– Дальше ты возвращаешься через месяц на Луну и вновь становишься Яром Ковалеффом, звездным пилотом и героем Рейха, и получаешь свое первое задание.

– От вас? Какое задание? – задал я сразу два вопроса.

– Не от меня. Дальше мы с тобой будем видеться крайне редко, у тебя будет связной, через которого подполье будет держать связь с тобой, а ты с подпольем. Дальнейшие указания и инструкции ты получишь от него после возвращения.

– Я буду отсутствовать целый месяц?

– Чуть больше, – подсказал дядя Роланд.

– Ну хорошо, чуть больше месяца – неужели меня не хватятся?

– Нет, поскольку по легенде ты будешь находиться на Луне на лечении в клинике, лечишь посттравматический синдром – чуть-чуть нервишки стали пошаливать после фронта, а там в лунной клинике первоклассные врачи. Суонновые ванны и другие обязательные профилактические процедуры просто творят чудеса. Твое руководство проинформировано, Рейху нужны здоровые пилоты. Твоя больничная карта с диагнозом и направлением от психотерапевта на лечение завтра будет готова, поэтому уже послезавтра ты рейсом ЛС 17 в двенадцать сорок пять, чартерными космолиниями «Люфтганза» из космопорта «Рига» вылетаешь на Луну. Билет на твое имя сегодня будет заказан. Вещей много не бери, все равно там получишь все новое. Да, Яр, все забываю тебя спросить, как ты умудрился сойтись с Кейшей Суареш и насколько близкие и серьезные у вас отношения.

– Да какие там отношения, так спим иногда. Ничего серьезного.

– Да-а-а?.. – насмешливо протянул дядя Роланд. – А я слышал, у вас свадьба намечается. Или врут люди?

– Ей бы так хотелось, – буркнул я.

– А тебе? – он очень пристально посмотрел на меня.

– Дядя Роланд, о чем вы говорите. Мне нужен был секс, и все.

– И все? – спросил меня дядя.

– И все, – отрезал я.

– Ну хорошо, пусть так, но предупреждаю тебя, в будущем будь с ней аккуратен, эта особа крайне коварна и очень опасна, если ей надо будет, ради карьеры пойдет по головам – сучка еще та!

– Уж мне ли это не знать, – сказал я.

– Хотя кто его знает, – он почесал подбородок в задумчивости. – Возможно, в будущем этот твой адюльтерчик нам еще пригодится для дела, так что, наверное, какую-то связь тебе все-таки с ней надо будет поддерживать – ты ей напиши что-нибудь ласковое и нежное.

Последняя мысль, озвученная дядей Роландом, мне ни хрена не понравилась. Я только зажил спокойно без Кейши, как оказывается, мне надо будет поддерживать теплые и нежные отношения с этой женщиной-акулой. Кто-нибудь поддерживал нежные отношения с акулой. Нет? И я тоже не хочу, потому что если кто-то и поддерживал теплые отношения, то рассказать нам об этом они уже никак не смогут, потому что эти кто-то были беспощадно сожраны свирепой хищницей. А из ее ненасытного брюха, щедро сдобренного ее же желудочным соком, не расскажешь о своих нежных отношениях с акулой, интервью не дашь, мемуаров не напишешь.

Вообще-то, если честно, то не только это мне ни хрена не понравилось, но и многое другое. Например то, что в меня закинут память другого умершего человека. Что у него там в мозгу было, одному богу известно, а может, он извращенец какой-то – эксгибиционист или зоофил. Правда говорят, память потом можно будет стереть. Но мне очень не нравится, что ребятишки в белых халатах, именующие себя врачами, будут ковыряться в моей башке, как у себя в серванте. Не то чтобы мне было до усрачки страшно, но, скажем так, опасения присутствуют. Я с детства им не доверяю. Можно сказать, у меня с ними терки.

Врачи почему-то всегда для меня были стойкими последователями Харона – этот тип, по версии древних греков, был лодочником и перевозил через реку Стикс души умерших в Аид, то бишь в подземное царство мертвых. Вот и врачи, мне кажется, с шутками, с прибаутками и с огромным усердием, и с превеликим старанием, даже если больной сопротивляется, упирается изо всех сил, потому что еще хочет пожить, побыстрее стараются отправить его в царство мертвых, да и дело с концом. Потом, стряхнув руки, вытерев со лба пот, берутся за следующего пациента, как в том анекдоте, когда собрался консилиум врачей, и один из светил спрашивает своих коллег: «Ну что, будем бабушку лечить, или пусть еще поживет?»

Конечно, кто-то может мне возразить: «Что вы такое говорите, эти люди в белых халатах давали клятву Гиппократа спасать нас». Хорошо, я вам отвечу: «Кто такой Гиппократ – друг ваш или близкий родственник, сват, брат ну или хотя бы троюродная сестра по материнской линии? Я лично с Гиппократом не знаком, мы, к сожалению, не были представлены друг другу. Может, он пацанчик и не плохой, и правильный. Возможно. Наверняка клятва, написанная им, тоже хорошая и слова там верные. Но вот его последователи… о них разговор особый.

Вот на все сто уверен, когда они после окончания медицинского института в торжественной обстановке под звуки фанфар патетическим голосом произносили слова заученной накануне после очередной попойки клятвы Гиппократа, умиляя тем самым всех присутствующих на этом шабаше и заставляя их от души прослезиться, эти будущие эскулапы и коновалы, больше похожие по образу и подобию своему на сподвижников небезызвестного Маркиза де Сада, нежели на сердобольных, благообразных лекарей, держали фигу в кармане и думали в этот момент не о том, как спасти будущего больного, а том, как бы из него вытрясти побольше бабла». Так что извините. Ну не доверяю я им.

Завидев на моем челе тень сомнений и переживаний, дядя Роланд поинтересовался:

– В чем дело, сынок? О чем задумался? Что тебя гложет?

Я как мог разъяснил ему свои опасения. Наверное, первый раз я видел, как смеется генерал СД от души, до слез, почти как обычный человек. Даже не представлял, что у дяди Роланда присутствуют какие-то человеческие эмоции. Для меня он всю жизнь был этакая монолитная каменная скала. Глыба. А тут оказалось, что каменная скала тоже может смеяться. Вдоволь навеселившись и вытерев проступившие слезы кулаком, он опять стал серьезным.

– Ну и повеселил ты меня, Яр.

– Нет, я, конечно, рад, что вы рады, но мне почему-то ни фига не весело. А без этого всего никак нельзя?

– Никак, Яр. И дальше тебе часто придется заниматься тем, что тебе совсем не нравится и даже претит твоему естеству, я предупреждал тебя, что это тяжелый каторжный труд. Единственное, чем можешь себя утешить, делать ты все это будешь не для себя, но для людей.

– Да понимаю я все.

– Ну,