Скорость. Назад в СССР 3 - Адам Хлебов

Мне пришлось принимать решение. Или продолжать официальную тренировку на тех же скоростях, или сбрасывать, рискуя начать старт среди третьей десятки. В этом случае, шансы на победу минимальны.

Я выбрал второй вариант. Но мне повезло. В контрольном зачете я все же получил седьмое место.

Позже, когда я вернулся в бокс, я узнал от соседей, что пара машин сошла с дистанции прямо на тренировке. У одной рвануло заднее колесо и гонщик полетел в дерево, отделавшись легким испугом и царапинами.

Второго развернуло на ровном месте, на прямом участке и бросило в бетонное ограждение боком. Травмы были посерьезнее, выехавшая Скорая отвезла его в больницу.

Но члены его команды сообщали другим механикам, что все обошлось сотрясением мозга.

Время до старта пролетело мгновенно. Я не успел оглянуться, как объявили начало гонок.

На трибунах Бикерниеки, а также в разрешенных местах вдоль трассы было множество зрителей.

* * *

Когда пришло время, я сел за руль и выехал к стартовым позициям. Прямо перед первыми машинами нависла надпись на латышском языке «STARTS».

В крови снова появилось знакомое возбуждение.

Ни травмы Николая Соменко и мысли о том, как быстро его списала Нина, ни угрозы в записке, ни осознание того, что я иду против синдиката — ничто не могло помешать тому захватывающему удовольствию, которое я испытывал, когда подкатил выезду на старт.

Я подумал о людях, которые просто каждый день ходили на работу. Иногда не любимую. Как же тяжело им было. Серо и скучно.

Стремительность гонки, мгновенные решения, риск — во всем этом я остро нуждался как, в противоядии размеренной серости повседневности.

Я поискал взглядом Комбинатора на трибунах. Он явно этого ждал. Мы на мгновение встретились глазами.

Мне показалось, что он немного взволнован, но скорее от того, что опасался остаться незамеченным мной.

Он подал условный сигнал: снял кепку, положил в карман, достал расческу, причесался, а потом проделал все то же самое в обратном порядке.

Это означало, что ему удалось сделать максимально возможные ставки. Комбинатор причесал тотшников и черных букмекеров.

Если бы он просто сделал удачные ставки, то он просто пригладил бы свои волосы на голове рукой.

Ну а в случае полной неудачи, он должен был разорвать газету в руках, скомкать и выбросить в ближайшую урну.

Теперь после того, как Комбинатор поймал мой взгляд, он успокоился. Морщины на его лице разгладились, после того как я едва заметно кивнул и ответил своим условным знаком.

Я снял свой шлем, сделал вид, то поправляю подшлемник. Потом постучав шлемом по рулю, снова надел его.

Комбинатор отвернулся. Я тоже больше не смотрел на него. Мне больше было интересно, кто из гонщиков меня окружает.

На Бикерниеки все стартуют парами одновременно.

Впереди на первых двух позициях стояли копейки с номерами «61» и «43».

Махарадзе в машине под номером «22», рядом с ним бело-голубая копейка под номером «семьдесят восемь». Понятно. Лидеры. Первые скорее всего пропустят «22» и «78».

Вся интрига для зрителей заключалась в том, что победит ли в этот раз Махарадзе или его соучастник?

После них на пятом и шестом месте стояли «55» и «64» Жигули оба красные. Это хорошо, я буду их видеть и различать в гонке по цвету.

Рядом стоял мужик, которого я помнил по прошлой гонке с Соменко. Это был возрастной гонщик.

На вид ему лет под шестьдесят, может поменьше. Он был на бежевой копейке с номером «38».

Сосед не смотрел по сторонам, а напряженно сжимал руль.

Диспозиция понятна: «22» и «78» — это лидеры, «61» и «43» мешалы, «55» и «64» затирщики.

Видимо сосед на бежевой копейке тоже получил записку с инструкциями. Ну что же будем посмотреть, как говорил Слава, когда ему нужно было приготовиться к принятию сложного решения.

Все ждали пока начальник дистанции автодрома проедет по всему кольцу и «закроет трассу».

На время гонок трассу закрывают для движения пешеходов и постороннего транспорта. Сигналом о закрытии трассы служит проезд по на автомобиля с развевающимся желтым флагом.

Обычно этот объезд совершает руководитель спорткомплекса или главный судья. Чтобы убедиться, что приняты все возможные меры безопасности.

Вокруг стоял невообразимый шум. Несколько автомобилей, словно настоящий пчелиный рой, не однозвучно ревели своими двигателями.

Гмммм-гммммм-гм-гм-гм-гмммммм. Зыт-зыыт-зыыыт-зыыыыыыыт.

Я посмотрел на цветы, завернутые в бумагу, лежащие на полу и плотно засунутые под кресло. Если все задуманное получится, то девушки нашей команды запомнят эту гонку навсегда.

«38» тоже газует. По-моему, он бывший таксист, а может и не бывший.

Рокот моторов, этот хор автомобильных голосов, начал заполнять собой все окружающее пространство.

Он громогласно шел от трибун у стартовых площадок, до жилого массива в двух километрах за пределами трека. Каждый гонщик поддерживал максимальные обороты.

Трасса закрыта. Рядом с часами висит стартовый светофор.

Гаснут красные огни и сменяются зелеными! Понеслась лохань в рай!

Все лишние мысли, переживания и ощущения мгновенно испаряются из сознания.

Даже не помню как почти за полторы секунды, дойдя до третьей передачи, я оставляю позади одного из затирщиков.

Ко мне вплотную пристраивается таксист на '38’ой.

Сокол рвется вперед, и мы вместе с «таксистом» проскакиваем мимо второго затирщика, «зевнувшего» на старте.

Первый плавный поворот мы проходим плотной группой из шести машин. Я пятый.

К «шпильке» мы подъезжаем впятером. «Таксист» чуть отстал. По-моему, Махарадзе видит меня на хвосте и видимо решает сразу поставить точки над «i».

Он позже всех тормозит перед шпилькой, и, сильно рискуя, протискивается по внутренней траектории мимо '61’го и '43’го.

Я попробовал рвануть по внешке, но мешалы знают свое дело: «43» тут же блокирует меня. Мне приходится оттормаживаться и терять скорость на выходе из поворота.

Ничего. Впереди еще тридцать кругов, будет время что-нибудь предпринять.

«Таксист» тут же догоняет меня и тоже пытается обойти. Набирая скорость, перекрываю ему дорогу.

Вижу в зеркале его глаза полные гнева. Он взбешен.

Ведь я для него «щенок», «салажонок», невесть откуда взявшийся и ведущий себя на трассе предельно нагло.

Мы оба теряем скорость и только поворот пятой категории сложности не дает другим машинам идущим сзади нас обойти.

Здесь борьба идет на секунды. И гонщик борется со всеми: с теми кто впереди, а еще больше с теми, кто позади.

Группа из четырех машин во главе с Махарадзе вырывается вперед между нами разрыв почти в полторы секунды. Это много.

Сейчас самое главное