Хозяева океана - Сергей Фомичев

— Твоя скромность, Гриша, тебя погубит, — сказала она. — Но я стараюсь не допустить, чтобы ты зарывал в землю таланты.

— Но я ещё не закончил работу и статью не дописал.

— Ничего страшного, — улыбнулась креолка. — Я собрала внеочередной ученый совет и мы присвоили тебе степень бакалавра.

В Университете Виктории, в отличие от школы или того же Морского училища, не требовалось проходить определенный курс и сдавать определенные испытания. Здесь имелся большой выбор дисциплин, а обучение могло продолжаться и четыре года, и пять лет, и больше. Как только преподаватели находили студенту подходящее дело, или такое дело находил он сам, его отпускали. Дирекция очень трепетно относилась к устройству учеников. Тем более лучших учеников.

Несмотря на высокое мнение менторов о его способностях, Гриша и представить не мог, что собеседование будет проводить сам Алексей Петрович Тропинин, председатель правления Складчины и вообще личность легендарная не только в Виктории и на Острове, но и на дальних берегах Тихого океана.

Однако именно к Тропинину дворецкий провел студента, когда тот появился у ворот особняка Ивана Американца, служившего Складчине главной конторой.

Алексей Петрович сидел за столом скромного кабинета в простом сюртуке. Его волосы уже побелила седина, а лоб и уголки глаз покрыли морщины. Во всем остальном он выглядел здоровым и полным сил.

Жестом предложив посетителю устроиться в кресле, Тропинин перешёл сразу к делу.

— Варвара Ивановна говорила, что у вас есть склонность к рефлексии, анализу и синтезу, умение вычленять из текста или лекции главное и вдобавок хорошая память, — сказал он, рассматривая Гришу с умеренным интересом. — Что немаловажно, она так же отметила вашу честность. Добавим к этому знание языков, умение красиво и быстро писать и отличные физические кондиции. Говорят, вы неплохой наездник, хорошо фехтуете и стреляете?

— В Сосалито все умеют ездить на лошадях, а что до фехтования, то некоторое время я подумывал стать офицером и взял несколько уроков. Но думаю, что в конце концов, остановился бы на профессии учителя.

— Офицеров у нас и так хватает, да и с учителями проблема решаема, — сказал Тропинин. — А мне требуется личный секретарь, который знал бы всё о моих делах, держал в голове расписание встреч и помогал бы более эффективно распорядиться временем. У меня есть, разумеется, помощники в правлении Складчины, есть и доверенные люди на каждом из моих предприятий. У них своё поле деятельности, а мне нужен человек, который держал бы в уме всё вместе.

И вот в семнадцать неполных лет вместо работы в одной из компаний, вербовки в качестве агента на пограничный форт или на дальний остров, работы учителем или гувернёром, Григорий Михайлович Смородин стал тенью самого влиятельного человека на половине земного шара, пусть эта половина и была сплошь покрыта водой. Просто дух захватывало от перспектив. Он будет посвящён в самые сокровенные тайны Складчины. Будет держать руку на пульсе городской жизни и наблюдать из первого ряда за развитием обширных колоний Тихого океана.

Так ему по крайней мере казалось.

* * *

По всему городу, а особенно на Поляне днем и ночью работали карусели, со столов и лотков продавали уличную еду и напитки. Особенно расходилась горячая и жирная пища — фаршированные блины, хот-доги, шашлыки, тако, эчпочмаки, корнуэльские пироги, пельмени в берестяных коробочках. Но у штруделей и шарлоток тоже имелись почитатели. Продавались и сладости: леденцовые петушки, пастила, длинные карамельные конфеты в виде тросточки, мармелад, рахат лукум. Прямо под открытым небом стояли самовары и водогрейные котлы. Люди пили горячий шоколад, кофе, чай, травяные и ягодные отвары. Пили глинтвейн, пунш, сбитень и подогретое пиво.

Любители более крепких напитков сидели по кабакам. Злачные заведения работали круглосуточно всю неделю. Многие из них арендовались целиком какой-нибудь компанией. Хотя многие члены высшего общества предпочитали праздновать в клубе «Олимп» на краине города, патио «Императрицы» (самого престижного ресторана в городе, да и во всей стране) собирало свою долю богатых и важных персон. Сквозь застекленную крышу заведения его огни подсвечивали даже хмурое небо. Атриум наполняла атмосфера изысканных блюд, а исполнители на струнных инструментах и пианино меняя друг друга, играли почти без перерыва. Музыка временами добиралась до Поляны. Но здесь играл настоящий оркестр, духовой, и витали запахи более простой еды. А по улицам тут и там звенели колокольчики и играли шарманки.

Разгул чревоугодия сбивал с толку многочисленных русских гостей из Сибири и с Камчатки, у которых Рождество ещё не наступило, а на это время приходился Филиппов пост. Некоторые крепились, но большинство быстро вовлекались в разгул. Сюда, за край земли приезжали люди отчаянные, прагматичные и не особо религиозные. Они приезжали за богатством. А те, кто хранил старую веру, предпочитали более глухие места, а не самый греховный город на обеих берегах океана.

Постепенно и язычники, и христиане вливались в общее светское течение. Программа была насыщенной и не только развлекательной. В один из дней проходил благотворительный футбольный матч между двумя старейшими командами «Арсеналом» и «Гвардией». Все сборы от него шли в госпиталь. Благотворительное представление в пользу сиротского дома давали и в городском театре. Обычно какую-нибудь легкую комедию, вроде «Алхимика» или «Слуги двух господ». В поддержу обитателей богадельни проходил аукцион, куда люди жертвовали различные вещи от украшений до предметов мебели и искусства.

Алексея Петровича Тропинина Гриша увидел возле каруселей, на которых катались и взрослые и дети, несмотря на то, что было уже далеко за полночь.

Начальник гулял со всем своим большим семейством. Его супруга Елена, сноха Лиза, четырехлетняя внучка Виктория. Вместе с ними гулял и шурин Тропинина Дмитрий Чекмазов со своей женой, детьми и внуками. Правда младшего Тропинина в городе не было. Петр Алексеевич служил капитаном «Новой Колумбии» в Северном патруле, а на севере было жарко даже лютой зимой. Индейцы хайда на островах Королевы Шарлотты схлестнулись с европейскими и бостонскими торговцами пушниной, на побережье Аляски лебедевцы воевали с шелеховцами за промыслы и фактории; и те и другие часто сталкивались с местными жителями; а что до тлинкитов, то от них доставалось всем понемногу. Так что у Северного патруля всегда находилась работа.

Но остальное семейство всё было в сборе и гуляло здесь на Поляне. Вместе они составляли один из богатейших и влиятельных кланов Виктории и всего побережья. А ведь даже не подумаешь, глядя на рассевшихся по деревянным лошадкам и слонам весёлых людей.

Заметив Гришу,