Японская война 1904. Книга пятая - Антон Дмитриевич Емельянов

Голос звучал глухо, но в этот момент в госпитале замолчали даже тяжелые раненые, чтобы не пропустить ни слова.

— Мальчики… Вы слышали? — обычно степенная сестра Вильгельмина Криг всхлипнула и обвела взглядом плотно стоящие койки и лежащих на них солдат.

Старый казак из Закавказской стрелковой, весь забинтованный, но живой, заплакал. Не от боли, а от того, что во всем вокруг неожиданно появился смысл.

— Инкоу и Ляодун в наших руках… — голос поручика отражался от стен и гулял по госпиталю.

— Это же совсем рядом! — один из молодых, которого лишь вчера привезли с позиции на горе Высокой, попытался встать на ноги.

— Тише, тише… — тут же бросилась к нему Вильгельмина и удержала на кровати. — А то швы разойдутся.

— Значит, уже скоро и до нас дойдут… Не забыли… — еле слышно сказал солдат на одной из дальних коек.

И столько было в этих двух последних словах! Сомнение, надежда, вера и в то же время боль. У девушек на глазах навернулись слезы, а потом Ольга внезапно ойкнула и прижала руку ко рту.

— А как же моряки наши? — покраснела она. — У них ничего не получалось, а тут обычная армия громит врага на суше и на море. Как бы не сорвались… Может, не говорить им пока?

— Ничего с ними не будет, — фельдшер, которому нравилась девушка, начал было сухо, но почти сразу забылся и воодушевился. — Я утром мимо них шел. Тогда было непонятно, а теперь все встало на свои места.

— А что там было?

— Они говорили про потопленные корабли, а потом каперанг Смирнов поднялся и…

— Что?

— Поднялся и так грозно сказал. Ну! За артиллерию! А потом был звон стаканов.

Кто-то рассмеялся. Ольга сказала, что она им еще покажет, если снова в госпиталь попадут. Фельдшер принялся оправдывать моряков, что они потом сразу же взяли лопаты и пошли помогать нестроевым восстанавливать укрепления.

А затем кто-то запел — тихо, фальшиво, так, что было даже не разобрать, то ли это какая-то солдатская песня, то ли «Боже, царя храни». Но его поддержали: сначала один голос, почти сразу второй, третий. Потом пел весь госпиталь, кто-то даже умудрился с койки вскочить, переполошив медсестер… Но это была добрая суета.

* * *

Сижу, думаю, что вчера мороз был на редкость злой, и это при том, что уже неделю по ночам держится минус 10. Вроде бы только октябрь, но половина оставленных на ночь ламп промерзла и потрескалась. И можно ли в такую погоду думать о наступлении? И можно ли не думать, когда столько людей на нас надеется и верит?

— Вячеслав Григорьевич, разрешите? — первым ко мне заглянул неугомонный Буденный. Ведь как специально выбрал время, ровно за минуту до того, что было оговорено, и в этом весь Семен.

— Заходите, — кивнул я, зная, что там уже и остальные рядом.

И действительно, вслед за Буденным зашел Врангель — в своей новой зимней бурке он занимал в два раза больше места, чем обычно. Словно огромный черный медведь. Сразу за кавалерией заглянули разведчики. Ванновский, Корнилов и Огинский. Первые двое все так же пока не очень ладят с третьим, но работе их соперничество даже помогает.

— Всем доброго дня, — полковник Афанасьев ввалился в фанзу с широкой улыбкой на лице. Как всегда после пристрелки новых пушек, у него было прекрасное настроение.

Мелехов и Шереметев зашли, наоборот, молча и на автомате. В последние недели именно на их плечи легла основная забота по организации наших позиций на границе Квантуна, так что неудивительно. Ну да ничего, процессы потихоньку налаживаются, дальше станет легче. По крайней мере, пока мы снова не пойдем в атаку.

Штабисты Лосьев, Борецкий, Брюммер, Кутайсов и Бурков выглядели ненамного лучше. Однако я проследил, чтобы они не забывали про сон, и теперь эта пятерка хотя бы не напоминала ходячие привидения, как это было в начале Ляодунской операции. Интересно, кстати, получается… Солдаты учатся воевать, а мы — командовать.

— Беда! — следом в комнату ворвался бывший поручик, а ныне капитан Славский, бешено вращая глазами и жестикулируя сразу обеими руками. — Китайцы поставки угольного масла задерживают! А у меня учения стоят! Я просил у Лосьева выдать мне тогда нормальной солярки, а тот отказался! Вот точно у него в роду евреи есть, хоть и не похож.

— Отставить, — остановил я Славского. — Во-первых, придержать солярку только для наступательных операций приказал именно я. Во-вторых, организационные вопросы вы решите сами и не здесь. Помните же, для чего я вас позвал?

Взгляд прошелся по собравшимся. Из привычных лиц не хватало только Хорунженкова, но того я пока отправил на разведку в сторону Кореи…

— Помним, — в дверях появились еще две фигуры.

— Александр Александрович, Георгий Карлович, проходите, — я кивнул на несколько отдельно стоящих стульев.

Если честно, до последнего были сомнения, что другие генералы заглянут на наше совещание, но вот, Бильдерлинг и Штакельберг пришли. Зарубаев проигнорировал, Линевич тоже посчитал излишним, но… Хотя бы так, хотя бы частично согласовав наши действия, мы уже существенно повысим свои шансы на успех.

— Итак, Вячеслав Григорьевич, — начал Бильдерлинг, заняв свое место, — так как именно вы планируете справляться с японской обороной? Я понимаю, что вы порой творили настоящие чудеса, но здесь, когда врага можно бить только в лоб, ситуация уже совсем другая.

— Поправлю, — я кивнул на оперативную карту, которая занимала всю стену фанзы. — У нас есть четыре направления, по которым мы можем нанести удар.

— Значит, в лоб и… Гарнизон Порт-Артура, — понял Бильдерлинг. — Если установить с ними связь и использовать в нужный момент, то даже остатки сил Стесселя смогут принести пользу. Но что еще? Неужели вы планируете фланговые операции, несмотря на прикрытие японского флота?

Я невольно вздохнул. Когда я сам прикидывал детали этого наступления еще месяц назад, то опирался на Маньчжурскую стратегическую наступательную операцию и гений маршала Александра Михайловича Василевского. Сейчас ему всего 9 лет, но в 1945-м именно он всего за 9 дней разгромил миллионную японскую армию. Мы во время прорыва на Ляодуне действовали по его заветам: обход, быстрый прорыв, нарушение связей и расчленение вражеских армий. Вот только в нашем случае японцы основные силы держали