Эпоха Обнуления - Сибирский Циник

Танец смерти, в который погрузился Василий, достиг своего апогея. Перемолотые конечности, уши, располовиненные черепа, дымящиеся на свежем утреннем воздухе кишки, устилали путь кровавого исполнителя.

Это священное состояние берсерка, которым были славны воины из рода Свенега, унаследовал и юноша.

Олаф знал, что когда парень в таком состоянии, то лучше держаться от него подальше. Чем он злее, тем хуже себя контролирует. Чем больше падали убьет, тем быстрее вернется в человеческий облик.

Вокруг не осталось живых врагов. В отдалении доносился визг кобыл, которых зарубали, чтобы запасти мясо в дорогу. Вдали послышался предсмертный всхлип неудачливого кочевника, потом послышались два глухих удара о землю. "Вероятно Василь разрубил напополам последнего бедолагу", подумал Олаф.

Он присел на камне и чистил свою секиру. Металлическое оружие в этих краях очень большая и дорогая редкость. Оно должно быть всегда в идеальном состоянии, потому что может пригодиться не только как оружие, но и как товар на обмен, если вдруг других ценностей для торговца не будет. Конечно потом Олаф вернётся за своим, он уже не раз так делал, но чем лучше выглядит оружие - тем больше можно за него сторговать.

Металлический привкус крови, витавший в воздухе усиливался с каждым разом, чем ближе становилось дыхание запыхавшегося воина.

Василий, пошатываясь на ногах, подошел к Олафу.

- Иди помойся - проворчал старый викинг и кинул сухое тряпьё для обтирания.

- Сейчас, только дыхание переведу. Последний больно шустрый оказался, представляешь! Сдаваться не хотел!

- Наверное видел судьбу других, сдавшихся тебе.

- Да не... Я уже к тому времени того... Отошел. Хотел спросить у него, где здесь бабы поблизости.

- Ну и как? Дознался?

- Нет, вспомнил что на ихнем собачьем языке ничего не понимаю. А когда начал ему жестами объяснять, - сопровождая свои слова планомерными движениями таза взад-вперед, говорил Василь, - он глаза вытаращил, головой закрутил и зарезался.

Они громко захохотали, высвободив напряжение, которое сковывает мужчину во время битвы и не дает расслабиться после нее.

Вода около их берега была бурой от крови и не годилась для умывания. Василь поворчал на судьбу, встал и пошел вверх по течению искать удобное место для купания. Найдя подходящее место Василь скинул латы, рубаху и нырнул в воду. Освежающая прохлада разлилась по телу, расслабляя мышцы воина. Тщательно соскребя с себя остатки вражеской крови, кишок и каких-то других мелких элементов, которые раньше были человеческой плотью, он доволый вывалился на берег. Переведя дыхание он лежал на теплой траве. До того, как деревья покроются золотом, а земля станет остывать, оставалось немного времени и тем приятнее было лежать и наслаждаться последними днями тепла.

Он - сын лучшего воина дружины князя киевского Владимира, внук главы дружины князя киевского Святослава, показал себя в завершающемся походе достойным имени своих предков. Воевода не раз отмечал его доблесть в бою. А когда однажды он очнулся в горячке боя весь в крови в окружении кусков изрубленных тел противников, опытные воины заговорили о нем с уважением, с мелькавшими нотками страха. Великие предки их Рода славились способностью во время схватки сливаться со злостью богов, предаваясь непобедимой кровавой пляске металла. Однако Василь даже не думал, что такое умение есть у него. Ведь боги его предков остались далеко на севере, откуда пришел его дед. Василь же, как и все, кто был при дворе князя киевского Владимира, был обращен в веру греческую. А греческий Бог мало того, что один, так и наоборот запрещает зло. "А может это антипод его - антихрист вселяется в меня? - размышлял Василь - ну да и ладно, до того как предстану перед смертным судом ещё долго. Много добрых дел свершить успею. А сейчас главное место в дружине получить и славу заработать". Такие мысли крутились в голове семнадцатилетнего юноши между моментом, когда что-то тяжелое огрело его по голове и падением в темную бездну.

Олаф проснулся среди ночи. В силу возраста просыпаться приходилось все чаще. Отойдя подальше от лагеря он облегчался, слушая стрекот стрекоз и кузнечиков, копошашихся в летней траве. Надсадное гудение комаров, жаждущих напиться крови, уже давно не раздражало старика. Он родился в краях, где помимо этих тварей есть еще насекомые и поменьше, стремящиеся найти любой открытый кусок человеческого тела, чтобы устроить кровавый пир. Да и что для него, воина, проливавшего кровь в боях с данами, эстами, хазарами, болгарами, печенегами, русами, укус мелкой букашки? Будучи молодым Олаф считал, что каждая успешная битва должна быть отмечена на его теле рубцом от клинка врага. С годами тяга к крови сменилась любовью к спокойствию и комфорту. Его уже не прельщали битвы ради славы. Она была у него в избытке. Но она же не приносила хлеб в его дом. Он слыл свирепым воином, но так и не обрел счастья с женщиной, которая родила бы ему наследника. Когда очередная женщина не смогла понести от него, а вера, в которую его обратил князь киевский Владимир, запрещала оставлять жену без воли божьей, Олаф стал заниматься воспитанием детей, готовя их к ратной службе. Многие дружинники видели как старый викинг возился с Магнусом и какого могучего воина воспитал он из него. Они приводили к нему своих сыновей. Олаф тщательно вбивал в детей военную науку. Многие из его воспитанников впоследствии стали дружинникам в княжеских детинцах. Лучшие из них возвращались в детинец князя Владимира. Лучшим из лучших был Магнус. Он женился на местной девке, родившей ему четырёх дочерей и одного сына. Воспитанием Василя Олаф занимался с тех пор, как мальчик научился сам ходить. Он воспитывал малыша вместо отца, который был в постоянных походах, то против кочевого войска, то помогая греческим царям, то воюя с ними. Мальчик вырос в видного, крепкого воина. Он не был высок, у него была мощная грудь, широкая спина, крепкие ноги. Переливавшие из ледяной серости в небесную голубизну глаза зачаровывали собеседников, наводя на них мистический страх. Мужественное лицо с выделявшимся волевым подбородком говорили о том, что этому ребенку уготована роль лидера, роль завоевателя, роль победителя.

Так придаваясь мыслям Олаф вернулся к костру. Он окинул взглядом место, где должен был спать Василь. Однако оно было пусто. Осмотрев вокруг, Олаф не увидел своего подопечного.

"Вероятно заснул там, где мылся", подумал Олаф и побрел в сторону, откуда на закате раздавалось всхлипывание воды. Олаф быстро нашел место, где отмывался после боя Василь. Мокрая