Эпоха Обнуления - Сибирский Циник

ветошь валялась на берегу, недалеко была примята трава, где вероятно обсыхал молодой воин. Подойдя поближе Олаф увидел след волочения, ведущий в сторону камышовых зарослей. Судя по размеру следа, тащили явно взрослого крепкого мужчину. Сомнение кто это был у Олафа не оставалось. Проследовав по следу он дошел до плотных зарослей. Слегка раздвинув их ему открылась деревня. Деревня состояла из нескольких хижин, возведенных на деревянных сваях прямо посреди болотца, образовавшегося в застоявшейся речной воде. Маленькие уродцы отдаленно напоминавшие человека деловито бегали по деревне, готовясь к какому-то важному событию. Они были едва в половину роста Олафа. Их серая кожа была покрыта слизью. Длинные тонкие ручки не органично смотрелись на фоне маленьких телец с выпирающими грыжами в районе живота и коротенькими ножками. Лица их были спрятаны за масками странных зверьков с выпученными из орбит глазами, баклажанообразными носами и широкими ртами, обрамленными тонкой красной полоской губ, не способных прятать гниющие зубы. "Хорошо, что такое чудо-юдо не обитает в мире", подумал Олаф, наблюдая за копошащимися жителями деревни.

Вскоре суета успокоилась. Уродцы, как их окрестил Олаф, собрались на мосту, соединявшем два крайних со стороны реки дома. Откуда-то появился огромный плот. На нем что-то агрессивно извивалось, подбрасывая суденышко, к которому оно было привязано. Олаф подкрался поближе. Он уже был в десяти шагах от строений, где скопились уродцы. Лишь прикованное к плоту внимание и заросли камыша делали старого викинга незаметным от взглядов аборигенов. Уродец в зеленной рубахе из странного материала, отталкивающего капли дождя, моросившего над деревней, засунул руку куда-то за пазуху.

Олаф с интересом изучал платье главаря. Оно плотно облегало тело и казалось составляло единую конструкцию со штанами и сапогами. Достав руку из-за пазухи главарь что тихо пробухтел, в его руке вспыхнули искры. Раз-другой и вот уже маленький огонек плясал в руках уродца. Он поднес его к факелу. Зажженный факел осветил пространство вокруг. Пересиливая себя Олаф отвел взгляд от мага, переведя его на плот. Как он и ожидал, на плоту крепко обвязанный веревками лежал Василь. Василь продолжал безуспешные попытки освободиться от пут , чем только раззадоривал собравшуюся вокруг толпу.

Внезапно вода под плотом начала менять освещение. Темные обволакивающие сознание воды вдруг стали ярко голубыми, переливались в зеленый цвет. Толпа сверху боязливо затараторила на непонятном языке. Маг поднял руку и все вокруг стихли. Он громко произнес какие-то странные слова, из которых Олаф уловил: "Жертва Абнульнуль!...". После сказанного колдун бросил факел в светящуюся воду. Она забурлила, интенсивно переливаясь цветами радуги. Водяная пена поглощала плот.

Дальше думать времени не было и Олаф бросился в бурлящую пучину, спеша спасти Василя. Он захлебывался, боролся с чем-то, что пыталось забрать, оттянуть его от плота. Это что-то он сгрёб левой рукой и с ним зацепился за верёвки, удерживавшие молодого воина. Их крутило, швыряло, било о стены водяного колодца, в который проваливался плот, унося с собой старого викинга и молодого воина. Потом всё померкло.

Глава 1

Яркое теплое солнце припекало лицо и игриво проникало сквозь сомкнутые веки, сообщая Василию, что пора просыпаться. Он приоткрыл привыкшие к темноте глаза и на мгновение ослеп. Запах мокрой травы наполнял его грудь. Как только зрение восстановилось, он огляделся. Его окружали высокие деревья, плотно растущие вокруг луга, на котором находился он. Рядом кто-то прокряхтел. Василий повернулся и увидел Олафа. Старик весь во влажной, еще не просохшей от солнечного тепла, одежде, с секирой в руке, приходил в себя, оглядываясь по сторонам.

- Диво какое, - промолвил он и зашелся кашлем, отплевывая набившуюся в легкие воду. - А где река? Где дома этих уродцев?

- Не увидел, - ответил старику Василий, - ты как? Можешь идти? Пойдем наших искать.

Они встали и пошли в направлении, откуда, как им казалось, они пришли вчера к берегу реки. Какой-то непонятный шум раздавался из-за леса. Быстрый, урчащий, рычащий. Таких зверей ни одному из них видеть не доводилось. А на двоих из оружия всего одна секира. Олаф первым вышел за пределы не большого леса. Его взору предстала прямая, гладкая, как стекло, серая дорога. По ней на невиданной скорости неслись странные животные различных форм, размеров и цветов. Они не успевали их разглядеть, но именно от этих неведомых ранее зверей исходили громкие звуки. Завороженные видом мельтешащих тварей, товарищи сами не заметили, как вышли на дорогу. В ответ на это звери начали истошно визжать, приближаясь и огибая их, как будто старались выгнать со своего пути. Наконец одно из животных с диким визгом замедлило свой бег, явно готовясь напасть на воинов. Олаф встал в боевую позицию с секирой наизготовку, готовясь первым принять удар. Позади стоял Василий, держа в руках самодельную пику, приготовившись атаковать животное сзади, как только оно отвлечется от его старшего товарища. Зверь остановился. Он был выше них на 10 вершков. Глаза были круглыми, низко посаженными и горели желтым цветом. Он тихо рычал. Горб его был черным и, казалось, что кожа настолько гладкая, что блестела на солнце, как металлическая. Вдруг он издал мощный, пробирающий до глубины души вой. Потом еще несколько раз. Он явно собирался идти в атаку и своим воем пытался парализовать двух воинов. Внезапно, с правой стороны от друзей, из бока зверя выросла рука, слегка напоминающая крыло. Потом из чрева зверя выпрыгнул человек, ростом с Василия.

- Чего встали, придурочные? Ехать мешаете! - сказал мужчина. Он был одет в причудливые синие штаны из непонятной ткани и белую сорочку, которая была настолько короткой, что еле прикрывала пояс штанов.

Его речь отдаленно напоминала их, но не была понятна ни Василию, знавшему язык муромских, киевских, древлянских и новгородских земель, ни Олафу, владеющего, помимо языков народов князя Владимира, еще датским, свейским и немного хазарским.

- Говоришь ли ты на языке князя киевского Владимира, - вступил в разговор Олаф.

Мужчина стоял и смотрел на Олафа, потом перевел взгляд на Василия.

- Чехи что ли? Сейчас! - снова что-то непонятное сказал он и залез в чрево зверя. Спустя мгновение он появился, держа в руках какую-то маленькую блестящую коробку.

- Вы меня понимаете? - сказал он, коробка повторила за ним на языке, отдаленно напоминавшем моравский. Олаф слышал его, когда в походе на Царьград они сталкивались с наемными воинами из этих земель.

Они совершенно забыли, что стоят посреди дороги, где несутся звери, но те дали о себе знать, несколько раз издав истошный