Билл – герой Галактики. Фантастическая сага - Гарри Гаррисон

слова. И с мыслями он никак не мог совладать. Но о его высокой устойчивости свидетельствовал тот факт, что он вообще еще держался на ногах после лошадиной дозы химических и инфразвуковых стимуляторов. – Не гожусь я. Хочу быть мастером в любимом деле. – Билл покачал головой. – Сейчас я заканчиваю заочный курс операторов механических навозоразбрасывателей, ну и…

– Дерьмовая работа для такого парня, как ты! – гаркнул сержант, оценивающе похлопывая Билла по бицепсу. Скала!.. Он с трудом удержался, чтобы не оттянуть Биллу губу и не посмотреть на зубы – успеется еще. – Пускай в навозе копаются другие, тебе там ничего не светит! Зато в армии можно сделать карьеру дай бог всякому! Возьми хотя бы адмирала Пфлюнгера; прошел, как говорится, огонь, воду и медные трубы – от рядового до Великого Адмирала! Что скажешь?

– Ну, я рад за господина Пфлюнгера, но по мне навоз куда милее. Да что это меня так в сон тянет? Пойти вздремнуть часок, что ли…

– Только сначала, сделай одолжение, погляди вот сюда, – перебил его сержант, показывая на книжку, которую держал раскрытой крохотный робот. – Встречают, как говорится, по одежке, а большинство моих знакомых постыдились бы показаться на людях в такой жалкой дерюге, что на тебе, не говоря уж о твоих дерьмоступах. На кой черт таскать тряпки, если можно выглядеть вот так!

Толстый палец ткнулся в книжку, и Билл перевел взгляд на цветную картинку, на которой благодаря чудесам техники поставленной на службу дурным целям, красовался он собственной персоной в блестящем красном мундире космического пехотинца. Сержант переворачивал страницы, и с каждой новой мундир становился все более великолепным, украшенным все более высокими знаками отличия. Последняя изображала неотразимую форму самого Великого Адмирала, и Билл недоверчиво заморгал, увидев физиономию, хоть, правда, и морщинистую, и с элегантными, с проседью усиками, но, несомненно, собственную.

– Вот таким ты будешь, когда поднимешься на высшие ступени командования, – прошептал ему на ухо сержант. – Верно, ты хотел бы примерить мундир? Портной!

Билл разинул было рот, чтобы запротестовать, но сержант тут же воткнул в него чудовищных размеров сигару, и прежде чем Билл успел ее вынуть, подкатился на резиновых колесиках робот-портной, обнял его рукой-ширмой и мигом раздел догола.

– Эй-эй! – пролепетал ошарашенный Билл.

– Это совсем не больно, – заверил его сержант, просовывая за ширму свою большую голову. Он довольно оглядел мускулистое тело Билла, ткнул пальцем в солнечное сплетение (скала!) и ретировался.

– Ай! – сказал Билл, когда портной, снимая мерку, уколол его холодной линейкой.

Через минуту в бочкообразном брюхе робота заскрежетало, и из прорези на груди полез восхитительный красный мундир. В мгновение ока он оказался на Билле, золотые пуговицы застегнулись. Затем пришла очередь парадных бриджей и сверкающих лаком черных сапог. Ошеломленный Билл даже пошатнулся, когда ширма исчезла, а вместо нее появилось большое самоходное зеркало.

– Женщины прямо-таки голову теряют при виде мундира, – сообщил сержант. – И немудрено!

Билл снова увидел перед собой идеально круглые ягодицы Инги-Марии Калифигии, глаза его на миг затуманились, а очнувшись, он обнаружил в своей руке перо и какой-то бланк, услужливо предложенный сержантом.

– Нет! – заявил он, удивляясь собственной твердости. – Не подпишу! Оператор механического навозоразбрасывателя, и все тут!

– Прекрасный мундир и подъемные! Да еще доктор тебя осмотрит совершенно бесплатно! И вдобавок ко всему ты получишь красивые медали! – Сержант открыл плоскую коробочку, поданную роботом. – Вот, например, – сказал он торжественно и приколол к груди Билла нечто напоминающее маленькое, инкрустированное бриллиантами облачко. – Почетный орден храброго новобранца… А вот – Имперский позолоченный поздравительный рог… Звездный крест победителя… Честь и слава матерям полегших героев… Ну и Вечный рог изобилия – если честно, порядочная ерунда, но выглядит внушительно, и в нем можно хранить презервативы.

Он отступил на шаг, чтобы полюбоваться Биллом, украшенным ленточками, побрякушками и блестящими стеклышками.

– Но я… Не-ет! Спасибо за честь, но…

Сержант, готовый к куда более активному сопротивлению, только усмехнулся и нажал кнопку у себя на поясе. Кнопка эта приводила в действие гипнотическую иглу, вмонтированную в подметку сапога новобранца. Неодолимый импульс пронзил Билла… И через мгновение он осознал, что уже поставил свою подпись на листе.

– Но…

– Добро пожаловать в космическую пехоту, парень! – заорал сержант, смачно похлопывая его по спине (скала!) и вытаскивая авторучку из судорожно сжатых пальцев. – Становись! – заорал он еще громче, и солдаты стали выскакивать из бара.

– Что вы сделали с моим сыном?!

С душераздирающим воплем на площадь выбежала мать Билла, одной рукой придерживая объемистый бюст, другой волоча за собой младшего брата Билла, маленького Чарли. Чарли разревелся и замочил штанишки.

– Ваш сын стал солдатом во славу императора! – отрезал сержант и принялся строить в шеренгу сутулых, вислогубых рекрутов.

– Нет! Не имеете права! – В отчаянии мать рвала на себе волосы. – Я бедная вдова. Билл – мой единственный кормилец, он…

– Мама! – вскричал Билл, но сержант запихнул его обратно в строй.

– Мужайтесь, мадам! Нет выше чести для матери… – Он сунул ей в руку большую свежеотчеканенную монету. – Это подъемные – целый новехонький имперский шиллинг. Знаю, его величество рад, что вы его получили… Смир-рно!

Новобранцы неуклюже щелкнули каблуками, расправили плечи и выпятили грудь. К немалому своему удивлению, то же проделал и Билл.

– Напра-во!

Подчиняясь импульсам гипнотических игл, скрытых в подметках сапог, рекруты в едином движении выполнили приказ.

– Шагом… арш!

Колонна тронулась с места. Контроль был столь жесток, что Билл, как ни старался, не мог даже повернуть головы, чтобы попрощаться с матерью. Та отстала, и лишь последний отчаянный вопль донесся, перекрыв грохот солдатских сапог.

– Сто тридцать шагов в минуту! – скомандовал сержант, поглядев на хронометр, вмонтированный под ноготь мизинца. – До посадочной площадки всего десять миль; ночевать будем в лагере!

Задающий темп робот настроил метроном, ноги зачастили, солдаты взмокли. К посадочной площадке подошли в сумерках. Мундиры из красной бумаги висели клочьями, позолота с оловянных пуговиц слезла, отслоилась пленка, защищавшая от пыли сапоги из эрзац-кожи. Грязные измотанные новобранцы чувствовали себя в точности так, как выглядели.

2

На рассвете Билла разбудил не задорный сигнал горниста, а удар ультразвука, от которого сперва затрясся железный каркас его койки, а потом и он сам – причем с такой силой, что из зубов повываливались все пломбы. Билл вскочил на ноги. Стояло лето, и пол в казарме специально охлаждался – в учебно-тренировочном лагере имени Льва Троцкого новобранцев баловать не собирались. Бледные, как привидения, заспанные и озябшие рекруты повскакивали с коек. Выворачивающая внутренности вибрация вскоре прекратилась. Новобранцы поспешно натянули бесформенные комбинезоны из наждачной бумаги, вколотили ноги в огромные красные башмаки и высыпали наружу,