Нашествие. Попаданец во времена Отечественной войны 1812 года - Юрий Григорьевич Корчевский

Выбора никакого, как в рулетке. Что выпало, то выпало, скажи спасибо. Одно обнадеживало – возможность вернуться. Потому был полон оптимизма. А еще было осознание своей исключительности. Кто еще из историков мог со знанием дела рассказать о Византии или Александре Македонском? Они изучали все по скудным сохранившимся записям, зачастую написанным уже позже. Алексей же жил той жизнью, изнутри видел. Но попробуй поспорить с академиками от исторической науки! Ты кто такой? Ах, бывший военный, а ныне инкассатор? Тогда отойдите в сторонку. Либо объявят ненормальным – и пожалуйте на консилиум психиатров в Кащенко. Так ведь известно: сколько психиатров, столько и диагнозов. В общем, лучше помалкивать в тряпочку. Расшевелить улей легко – только сунь туда палку. Но вот обратно загнать пчел не получится.

Алексей шел в сторону Рузы. Все ближе к Москве, чем Волоколамск. Москва со времен Петра не стольный град, но на вторых ролях. Город большой, можно и работу найти или службу. И желательно побыстрей, потому как денег и жилья нет, а кушать уже хочется. Конечно, лучше в Санкт-Петербург: в нем жителей вдвое больше, чем в Москве, и все учреждения здесь, как и большая часть денег. Москва больше патриархальная, постройки старые. А Петербург посовременнее, создан Петром, и планировка улиц уже не радиальная, как в Москве. Свои возможности и способности Алексей знал. Он воин, не делец, не торгаш, не лекарь. На первых порах может и грузчиком поработать, и молотобойцем, чтобы с голоду не помереть. А потом видно будет. В этих временах, начале девятнадцатого века, он не был. А у каждой эпохи свои особенности. Поначалу трудности будут, это понятно. Но ему не привыкать, не неженка. Да и азарт проснулся: сможет ли одолеть? Или обстоятельства окажутся сильнее его?

Шел быстро, поглядывал по сторонам. Земли ухоженные. Участки небольшие, но сорняков нет, за наделами следили. Встречались прохожие. На Алексея поглядывали с удивлением. Потому как одеждой отличался. Момент важный. Если человек в одеждах непривычных, стало быть, чужак и веры ему нет. На достойную работу претендовать не сможет. Да и вопросов много возникнет: откуда приехал, чем на пропитание зарабатывал?

Алексей по опыту знал: первое время очень трудно. Ни жилья, ни денег, даже одежды, какую местные носят, и той нет. Как и знания языка, привычек. Хорошо, хоть язык знаком, хотя не все слова понятны.

Низину миновал, на взгорок взошел, а здесь телега. Вокруг нее мужчина озабоченно ходит в темно-синем мундире. Алексею сразу причина остановки понятна – колесо отвалилось. Дело плевое – чека выскочила, которая колесо на оси держит. Два человека надобны. Один телегу за край приподнимет, другой колесо на ось насадит. И чека новая нужна. У хорошего хозяина в запасе всегда две-три штуки есть.

Увидев Алексея, мужчина обрадовался:

– Помоги, мил-человек!

– Чего же не помочь? Я телегу приподниму, а вы колесо на ось. А чека есть ли?

Поставили колесо на место быстро.

– Благодарю, – поблагодарил мужчина.

– До Рузы не довезете?

– С удовольствием.

Оба на передок уселись. Застоявшаяся лошадка бодро тронулась.

– Вроде говорите по-русски чисто, а одежда не нашенская, – сказал мужчина.

– Из дальних странствий воротился. А на родине одни неприятности. Изба сгорела вместе с родней. И податься некуда.

– Это когда же случилось? Не слыхал!

– Еще три года назад, в Рязанской губернии.

– А, тогда понятно, почему не знаю. А багаж-то где?

– И лошадь, и вещички поганые люди отобрали.

– Ай-яй-яй! Случается, бывает. Не все хотят честно на хлеб зарабатывать.

Некоторое время ехали молча. Потом мужчина спросил:

– Надо полагать, в армии вы служили?

– Еще бы! Только не в армии, а на флоте, шесть лет. Да корабль наш потерпел крушение у берегов Испании. Вот оттуда добираюсь.

Алексей наглым образом врал, но так, чтобы проверить его было невозможно или ответов пришлось бы очень долго ждать.

– И под судом, надо полагать, не были?

– Помилуй Бог!

– Православный?

Алексей нательный крестик из-под футболки вытянул, показал.

– Грамотный ли?

– Обязательно, три класса церковно-приходской школы. А позвольте полюбопытствовать, почему такой интерес?

– Хочу предложить в полиции служить.

Алексей аж подпрыгнул от неожиданности. А с другой стороны, какой-то выход на первое время. Униформа, жалование, документами разживается. Хотя паспортов у селян не было, только у городских жителей, да и то не у всех. При Александре I до 1819 года полицией руководило Министерство полиции, после его переименовали в Министерство внутренних дел, да еще в его ведение вошла жандармерия. А все из-за декабристов. В селах функцию полицейского выполняли сотские, обычные законопослушные крестьяне, избиравшиеся для несения полицейской повинности. Выше их – полицейский урядник, уже штатный полицейский, при форме и жаловании. Сотский подчинялся становому приставу. В городах полиция подчинялась градоначальнику, а заведовал ею полицмейстер. Под ним – помощник его, околоточные надзиратели, городские приставы и их помощники, а ниже – полицейские надзиратели.

Алексей этой иерархии не знал. Да и не собирался он задерживаться надолго ни в полиции, ни в Рузе.

– Согласен, – после раздумий ответил Алексей.

– Вот и славненько. Сначала в участок заедем в городе, бумаги оформим.

Вскоре показался город. Население скромное – три тысячи душ, и на них три церкви: Покровская, Дмитриевская, Борисоглебская и один собор – Воскресенский. А также три мануфактуры – кирпичная, льнопрядильная и кожевенная.

В полицейской управе бумаги заполнили на Алексея. А как же без них, если жалование платить надо, униформу выдать? Вот форму еле подобрали, больно рост у Алексея велик – 180 см, когда средний рост мужчин в то время был 160 см.

Мужчина, которому Алексей помог, оказался помощником полицмейстера Волковым. Он принял деятельное участие в судьбе Алексея. Авансом, под расписку, выдал двадцать копеек.

– Избу покажу, где комнатку снимать будешь. Если с завтраком и ужином, то десять копеек в месяц. А еще десять копеек – пообедать в харчевне. Выходишь на службу с утра завтра, сразу после заутрени, приходишь в управу. Первое время будешь служить с полицейским надзирателем Яковенко. Он старый служака, поможет и расскажет.

После бумаг провел к бабке Меланье, познакомил. Уже хорошо. Крыша над головой есть, форма, кое-какая мелочь на первое время. Все лучше, чем в стогу сена спать и милостыню просить. Для молодого и здорового мужчины унизительно. Но ему освоиться немного надо. Другие времена, одежды, деньги, привычки. Иначе впросак попасть недолго. Бабку попросил разбудить после вторых петухов. Обычно старые люди ложились рано и вставали тоже рано. Так и получилось. Вторые петухи пропели, бабушка в комнату зашла.

– Вставай, милок! Я уж на стол накрыла.

Умылся, нечто вроде физзарядки на крыльце сделал, потом за